Начали с датчан. Призвали одного из самых неустрашимых и преданнейших королю гренадеров. Король приказывает ему броситься из окна. Гренадер падает пред своим Государем на колени и умоляет о пощаде. Но король непреклонен и повторяет приказание. Солдат плачет и просит, по крайней мере, сказать ему его вину и дать время на покаяние.
Петр засмеялся и сказал королю:
— Полно, брат, дай ему время на покаяние. А с твоими саксонцами и пробы делать не стоит — только осрамишься. — Затем Петр призывает своего офицера и приказывает ему ввести какого-нибудь солдата, первого попавшегося. Входит русский солдат. Государь приказывает ему броситься из окна. Тот идет к окну и, перекрестясь, заносит ногу на подоконник.
— Остановись! — кричит ему Государь. — И выйди вон: мне тебя жаль.
Собеседники Петра были поражены и просили Царя наградить солдата офицерским чином. Русский Царь отвечал, что у него все солдаты таковы, так что пришлось бы всех произвести в офицеры.
— Не хотите ли, — продолжал он, — испытать других. Выбирайте сами самого храброго, по вашему мнению, и я уверен, что он поступит так же.
Но государи не хотели продолжать опыта, а настаивали на пожаловании солдата офицерским чином. Петр согласился на их просьбу, призвал гренадера и поздравил его офицером, а короли пожаловали ему от себя по сто червонных.
Эта притча подтверждает веру Петра в свой народ, в свою армию, в мощь русского государства. Недаром после первой морской победы над шведами — при Гангуте — Пётр сказал: «Природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет!» Эту фразу любил повторять Александр Суворов.
Есть и такое — истинно народное — предание о Петре. Турецкий султан хвастал перед русским царем, что в его власти несметная воинская сила. И достал султан из кармана шаровар пригоршню мака: — Попробуй-ка, сосчитай, сколько у меня войска. Петр пошарил у себя в пустом кармане и вытащил оттуда одно-единственное зернышко перцу, да и говорит: — Мое войско не велико, А попробуй раскуси-ка, Так узнаешь, каково. Против мака твоего… Похоже на фольклор? Несомненно. Но заметим, что рифмованная поэзия в России набрала “крейсерскую скорость” именно в эпоху Петра Алексеевича.
Ну, и, конечно, рассказы матросские. При возвращении из Англии в Голландию корабль Петра выдержал ужасную четырехдневную бурю. Самые опытные моряки объявили Царю, что положение очень опасное.
— Чего вы боитесь, господа? — ответил Петр весело. — Слыханное ли дело, чтобы Царь Русский утонул в море немецком?
