. Гости пили, ели, пели песни. Затем женщины уходили в комнаты, а мужчины играли на балконе в нарды и в карты. Дети, приехавшие с гостями, гуляли в палисаднике вместе с Анник, играли в мяч.
В это время парон Рапаэл обычно не спускал глаз со двора, чтобы «голь перекатная», то есть мы, не лезли к детям, приехавшим в гости. Но мы и не думали к ним лезть: ни во дворе, ни дома получать нахлобучку нам не хотелось. Мы шли на улицу или на церковный двор и тайком от звонаря Барсе́га и отца Остолопа играли в «классы» на церковных плитах. Но не знаю почему, в такие дни все мы бывали злы, чем-то недовольны. Играли мы, играли, и вдруг кто-нибудь говорил, ни к кому не обращаясь:
— Буржуйские щенки!..
И мы хорошо понимали, к кому относятся эти слова.
В воскресные дни, если гостей не бывало, Рапаэл обычно вызывал к себе кого-нибудь из жильцов и заводил разговор «о правилах и порядках», а чаще о квартирной плате.
— Я порядок люблю, — раздраженно бубнил он. — Еще покойный отец мой говаривал: «Подарки делай туманами, а долг отдавай копейка в копейку». Ты что же не платишь? Ведь на моих плечах и дом, и ребенок, да еще сироту содержу.
Любимую поговорку он приводил просто так, ради красного словца. Никто еще не помнил, чтобы Рапаэл кому-либо сделал подарок, если не считать того, что каждый год, когда обтрясали тутовое дерево, его жена Грануш посылала жильцам по блюдечку первых ягод. А сиротой была дочь сестры Рапаэла, красивая, болезненная на вид Каринэ́, которая, как говорила моя мать, «с утра и до вечера, словно юла, крутится по хозяйству».
— У нас дома разделение труда, — объясняла Грануш, — Каринэ управляется по хозяйству, Анник еще маленькая, а я занята садом.
И действительно, Грануш была по горло «занята» садом. Ежедневно она усаживалась в фаэтон и отправлялась с Анник в далминский сад. Дома оставалась Каринэ, которая приводила в порядок постели, убирала комнаты, ходила на рынок, готовила обед, подметала двор. Кроме того, Каринэ вменялось в обязанности следить за огородом. Часто я видел, как, закончив домашние дела, босая, в старенькой ситцевой юбке, она выпалывала траву, окучивала помидоры или поливала грядки.
Каждый день, отправляясь в магазин, Рапаэл наказывал Каринэ:
— Гляди, чтоб эти щенки не залезли в огород.
«Этими щенками» были мы, но Каринэ никогда не делала нам замечаний, и мы свободно разгуливали по огороду. Потом узнали, что из-за нас парон Рапаэл бьет Каринэ. С тех пор грядки для нас стали священными, и мы даже близко к ним не подходили. А сын керосинщика Погос просто сказал:
