— И что с бедолажкой? — спросила Мирослава, тоже косясь на стойло.
— Все нормально, минутная слабость. — Дядя Митя усмехнулся, порылся в карманах комбинезона, вытащил рафинад. — Вот тебе, иди утешь!
Он высыпал рафинад на Мирославину раскрытую ладонь. Орлик тут же требовательно заржал, из стойла Белоснежки тоже послышалось фырканье.
— На! — Мирослава протянула кусочек рафинада Орлику и снова зажмурилась от щекотных прикосновений его губ.
— Родину за сахар продаст, — проворчал дядя Митя, но не зло, а так… для проформы. — А у тебя как дела? — Он шагнул вслед за Мирославой в стойло к Белоснежке. — Слышал, девочка пропала?
— Лисапета рассказала? — спросила Мирослава, не оборачиваясь. Только одному человеку из своего прошлого она позволяла звать себя по имени, только при нем одном позволяла самой себе фамильярность.
— Прибегала, искала. Так что с девочкой? — В голосе дяди Мити послышалась тревога. — Нашлась хоть?
— Все нормально! — Мирослава потрепала Белоснежку по холке. — Сказать по правде, никуда она и не пропадала. Это маменьке ейной, — она поморщилась, — захотелось урвать у школы денег за то, что недосмотрели за кровиночкой.
— А маменька у кровиночки кто? — спросил дядя Митя. — Из местных?
— Из местных. Галина Свиридова, нынче Гала. Знаешь такую?
— Библиотекарша?
— Она самая.
— А кровиночка, стало быть, тут учится?
— Стало быть.
— Талантливая?
— Очень!
— Но чуть не пропала?
— Дядя Митя, говорю же, никто никуда не пропадал! Что ты как Лисапета, честное слово! Та всю школу на уши поставила, теперь ты что-то такое…
— Да я ничего, — сказал дядя Митя успокаивающе, — а ты, Мира, не кричи, не пугай мне тут животинок!
— Да я и не кричу. — Мирослава виновато улыбнулась. — Просто день был сегодня такой… бестолковый.
— Ты ходила в овраг? — Стекла очков бликовали, и Мирослава не могла разглядеть его глаз, но по голосу слышала, что дядя Митя встревожен.
— Господи! А что такого?! Да, я ходила в овраг! Дядя Митя, мне же уже не тринадцать лет! — Все-таки она сорвалась на крик, и из соседнего стойла тут же послышалось беспокойное ржание, пришлось перейти на сдавленный шепот: — Нормально все! Вот она я, живая и невредимая.
— Одна?
— Что — одна?
— Ты ходила в овраг одна?
— Не одна. С телохранителем.
— И кто это у нас телохранитель? Этот балбес Валик Седой?
— Дядя Митя, да ты что?! — Мирослава возмутилась так искренне, что он улыбнулся. — С хакером залетным по протекции Лисапеты. Ты с ним знаком?
Ей вдруг захотелось, чтобы дядя Митя оказался знаком с Фростом, и тогда бы она узнала что-нибудь новенькое, возможно, даже компрометирующее. Типа, око за око. Но дядя Митя покачал головой.
