«Во время пандемии всем пришлось работать как никогда и столько, что раньше это считалось за пределами сил человеческих. Но усталости сопутствовала радость, которую приносила каждая спасенная жизнь и каждое найденное в результате упорного труда эффективное решение – лечебно-диагностическое, организационное, административное или техническое. Это был вызов, но мы привыкли к вызовам, ведь и в “мирное время” работаем с очень сложными пациентами, со множеством патологий, с пересаженными органами. Мы ощущали невероятную усталость, с одной стороны, и эмоциональный подъем и исследовательский интерес – с другой. У нас были разные гипотезы и ощущения относительно эмоциональной атмосферы в коллективе», – говорит Марьяна Лысенко.
Сотрудников спросили, какие эмоции они чаще и ярче испытывали во время работы в пандемию. Самой яркой и распространенной оказалась «единение и ощущение себя частью команды». Потом – «интерес», «собранность» и «напряжение», «гордость», «радость», «вдохновение». Негативные эмоции сотрудники испытывали гораздо реже. Показатель лояльности – оценка того, готовы ли сотрудники рекомендовать свое место работы коллегам по 10-балльной шкале, – составил почти 8 баллов.
Исследование показало, что нематериальные факторы оказались даже более важны, чем материальные (конечно, при условии адекватного удовлетворения последних).
Ряд показателей попросили сравнить с тем, что было до пандемии. Оценка компетентности и коллег, и руководителей, отношений в коллективе, эффективности работы всегда была достаточно высокой, но она еще повысилась по сравнению с доковидными временами.
Для многих полученные данные выглядели удивительно на фоне постоянных сообщений об увольнениях врачей, неспособности руководителей медучреждений справиться с ситуацией. Но люди склонны больше обращать внимание на негативную информацию, и эту особенность нашей психики активно используют СМИ. Проблемы (а они были) поднимать нужно, однако за негативом терялись сообщения сотрудников и пациентов больших и малых больниц в самых разных городах страны о том, что были и лекарства, и средства защиты, работа была организована и людей спасали.
«Хорошее финансирование медицины важно, но далеко не все упирается в финансы. Например, оснащение реанимаций требует денег, а эффективные решения в управлении и организации работ – нет. Они больше зависят от желания думать и что-то менять. И, как это ни странно прозвучит, та бедность, в которой мы когда-то жили, оказалась одной из причин того, что сейчас российская медицина показывает себя на голову выше остальных. Интеллект наших медиков при недостатке в прошлом материально-технической базы и отсутствии тех средств, которые были у западных коллег, заставлял все время находиться в поиске. То, что мы когда-то придумали, сейчас используется во всем мире», – говорит Марьяна Лысенко.
