— Открытие сделал! — вдруг просиял Мартынов, встал и заходил по комнате. — Всё время мучил меня вопрос: почему у нас среди партактива мало добровольцев ехать в колхозы председателями? Если даже практически рассудить: чем быть мне вечно уполномоченным в селе, разрываться между своим учреждением и командировками, так пошлите уж меня председателем! И зарплату высокую установили для таких, взятых с другой работы. Секретарь райкома столько не получает, сколько в крупном колхозе, при хорошем урожае, может председатель заработать. И — нет охотников. Район, думаю, что ли, здесь какой-то особенный? У нас там это не было проблемой. Догадался, наконец! Борзова боятся. Есть и здесь такие, что с удовольствием променяли бы свою канцелярию на живую работу в колхозе, с народом, но — его боятся. Боятся — что ни сделаю хорошего, всё пойдёт насмарку. Он тебя и группой урожайности подрежет, и выговор ни за что влепит — за то, что в проливной дождь комбайны не работали. Нет хуже для председателя колхоза, когда он не уверен, что ругать его будут лишь за дело, а помогать по-настоящему, что в своей трудной работе, где не раз, конечно, и ошибёшься, он не станет жертвой произвола, самодурства… В общем, можно сделать вывод: если где-то жалуются, что лишь в порядке партийной дисциплины удаётся послать человека в колхоз на должность председателя, — ищи причину в самом райкоме… Может, спросишь: откуда я знаю психологию председателя? Так я же сам был председателем колхоза, три года, забыл рассказать. Там и очерк свой написал. Меня тоже «выдвинули». «О, так у нас, — говорят, — есть свой писатель!» — и назначили меня заведующим типографией райгазеты. Оттуда и пошёл по газетам.
— От твоих открытий, Пётр Илларионыч, я сегодня, кажется, всю ночь не буду спать, — сказала Марья Сергеевна. — Я вот думаю, между прочим, — добавила она с невесёлой усмешкой, — за что он меня полюбил? Я и девушкой не была красавицей… Мода пошла тогда такая — на знаменитых стахановках жениться. У нас и предрика женился на простой девушке, звеньевой, из первых орденоносцев, про неё тоже во всех газетах писали…
— Ну, это уж я не знаю, как у вас было, — ответил Мартынов. — Тут я вряд ли помогу тебе сделать правильные выводы.
Закурил, сел, попросил Марью Сергеевну налить ему чаю.
— Любое живое дело можно загубить, если делать его равнодушными руками, с холодной душой, — продолжал он. — Вот нам сейчас подсказали: выдвигайте в председатели колхозов специалистов сельского хозяйства, агрономов, зоотехников. Правильно! Давно пора! Ведь что получается. В промышленности, на заводах начальник цеха — обязательно инженер, не говоря уж о директоре завода. Там кадры учат, основательно подготавливают. А ведь иной колхоз — тот же завод по объёму работы: громадное полеводство — тысячи гектаров, всякие подсобные отрасли, строительство оросительных систем, лесонасаждение. И всё на самородках выезжаем. У лучшего нашего председателя Демьяна Васильевича Опёнкина образование — три класса церковно-приходской школы. Учим мы председателей? Да, учим. Есть вот областная школа председателей колхозов, трёхгодичная. Дали нам на район два места, послали двух человек. Пока всех председателей пропустим через эту школу — пятьдесят лет пройдёт. Конечно, нужно побольше выдвигать агрономов на руководящие посты в колхозы! Рано или поздно к тому придём, что и бригадиры у нас будут все агрономы. Но как это сейчас делается у нас?..
