Это одновременно очень похоже на правду и совершенно на нее не похоже, но это неважно, если только меня не поймают. А меня не поймают. Я торчу на углу добрых четыре часа, я промок, замерз и проголодался, уже целый час я дрожу, и так оно и будет, пока я не сделаю то, зачем пришел.
Вокруг тихо. Этот район Лондона — северный берег Темзы между Поулс-Уорф и Брокен-Уорф — днем полон лодок и рыбаков, а воздух звенит от ругани и воняет рыбой. Позже, с заката и до того времени, как до рассвета остается час — здесь все вымирает, только вода шлепает по пирсам, да порой гудит в отдалении церковный колокол. Идеальное место для встречи двух недобрых людей.
Уже давно пробило одиннадцать, и только тогда я слышу медленные шаги — идущий оскальзывается на мокром булыжнике. Я поднимаю глаза, но не поднимаюсь. Человек, которого я изображаю, выше меня и крепче. Фигуру можно скрыть под плащом, а вот с ростом нужно быть осторожным.
Парень встает передо мной. Черный плащ, черные сапоги, черные волосы. Годами он вроде бы мне ровесник — лет девятнадцать. У людей постарше есть работа получше, чем ночами шляться по лондонским трущобам и таскать письма из одного отделения тайной католической сети в другое.
— Я, кажись, заблудился, — говорит парень в черном, старательно припоминая условное приветствие. — Не подскажешь, где Найтридер-стрит?
Я тычу пальцем направо.
— Квартал туда, направо, потом налево.
Парень кивает. Ждет. Потом спрашивает:
— Арден Уолш?
— Dia dhuit. — Тот, за кого я себя выдаю, то и дело сбивается на гэльский. К счастью, этот выговор удается мне особенно хорошо. — У тебя что-то для меня есть?
Он вытаскивает из-за пазухи письмо, быстро сует мне, и я немедленно затыкаю его под рубашку. Если чернила промокнут и расплывутся, письмо будет не прочесть и тем более не расшифровать. Я протягиваю руку, ожидая платы.
Я полгода слежу за этими людьми, и всегда бывает так: курьер — вот как этот парень в черном — забирает письмо и получает деньги. Передает письмо — например, мне, то есть Ардену Уолшу, — платит, и я отношу послание следующему курьеру. В такой сложной сети для доставки одного письма нужно несколько гонцов. Во-первых, так их труднее выследить. А во-вторых, никто не знает одновременно, откуда письмо ушло и куда пришло.
Но парень в черном не дает мне денег. Странно. Обычно такие, как он, дорожат будущей работой или боятся гнева нанимателя, и не станут рисковать из-за лишней монетки. Ко всему прочему, это глупо. Мальчиков на побегушках выбирают не за благородство.
