В понедельник я закончила записывать и выложила на подкаст-платформы выпуск «15/11/19». Его героями стали не только Март и Рушка, но и «пропавший сын» Константин Гнатюк. Я по-прежнему избегала говорить о себе и своей семье и придерживалась повествования от третьего лица, но мы все равно стояли за каждым словом, и я все равно плакала, а потом выреза́ла свои всхлипы на монтаже. А во вторник про подкаст написали на «Медузе»[21]: «Страшные в своей искренности истории жертв “санитара” Лютаева с уникальными материалами, которые должны быть в распоряжении следствия и суда, но их почему-то нет». И ссылка на «Не говори маме». Осмелев от успеха, я решила прочесть отзывы под публикацией. Очень быстро, одним глазком, если увижу что-то оскорбительное — сразу перестану. Но там был комментарий от Сани Сориной. Она хотела со мной связаться и оставила свой «телеграмный» никнейм на случай, если я захочу ответить на ее вопросы.
Я сделала скриншот.
В описании выпуска был указан номер банковской карты Веры. Не знаю, сколько туда перечислили. Она не называла сумму, только отписывалась, что деньги приходят.
И это, конечно, было чудом, но еще не тем самым.
***
В среду я задерживаюсь в библиотеке. Тетушка снова на смене, мы с Машей договорились навестить Савву, а потом взять бутылку вина и остаться у меня. Пока моя группа расползается по домам, я жду Машку с занятий и просматриваю новинки на «Букмейте». Ни на что особенно не надеюсь, но тут случайным сквозняком в читальный зал приносит Вику. Я узнаю ее по пальцам, которыми она опирается передо мной о парту, — с длинными острыми ногтями цвета пионерского галстука и обгрызенными заусенцами. И еще по запаху. Сейчас Вика пахнет как Джон — влажным деревом. Она запыхалась от быстрой ходьбы, но говорит так тихо, будто нас могут подслушать стены. Кроме них некому.
— Он что-то про тебя узнал. Что-то стремное. Не спрашивай — я не знаю. Он не говорит. Только намекает, что теперь тебе точно конец.
Меня ведет в сторону так резко, что я хватаюсь за край стола. Головокружение не прекращается. Вдох через нос, выдох через рот. Может, еще и не это. Может, он выдумал себе тайну, а Вику подослал, чтобы меня запугать.
— Если что, — продолжает она, — я не смогу тебе помочь.
Еще бы не сможет. Я-то рано или поздно уеду, а она останется здесь, в этой консервной банке с червями, из которой они никак не выберутся только потому, что слишком крепко сплелись в клубок и уже не могут разобрать, где чей хвост.
