А звали его… Я сижу, таращусь в темноту и бешено тру виски. Нет, так ничего не получится.
— Теть Поль!
Она, конечно, уже дремлет перед включенным телевизором и вздрагивает, когда я шепотом зову ее с порога.
— Майя? Чего не спишь?
— Помните, папа помогал одному человеку? Он поселил его в пустующем доме в бабушкиной деревне…
— Помогал, — отзывается она и трет лоб. — Телевизор наш старый отдал.
«И куда ты его? — ворчала бабушка, пока папа тащил с чердака громоздкий и жутко грязный телевизор. — Не показывает же!»
«Запоказывает, — кряхтел папа. — Человеку надо новогоднюю речь президента послушать. Что за Новый год без речи?»
«Дался тебе этот алкаш…»
— И допомогался до смерти: в том же доме и угорел.
— Как его звали? — Голос дрожит и не слушается. Я подсказываю: — Константин…
— Гнатюк, — договариваем мы одновременно.
Тот самый человек из дома у дороги, который случайно убил свою сестру. Сын Рушки. Из-за него погиб папа. И мы не называли его по имени. Мы вообще никак его не называли.
***
Вчера я так вымоталась, что запросто могла бы проспать до обеда, но даже в воскресенье мне не обрести покой: в прихожей звонит телефон. Омерзительный звук. Как будто прямо в мозг засунули вилку и взбивают его в омлет. Тетя Поля снимает трубку, тапочки шлепают в мою сторону. Сейчас, как всегда, войдет без стука…
— Майя, тебя к телефону! — бодро звучит из-за приоткрытой двери. — С училища.
«Сучилища»! Я ржу, но пытаюсь делать это беззвучно. И когда говорю «алло», все еще вытираю слезы. Спать, конечно, уже не хочется.
— Майя, здравствуйте! Это Лариса Васильевна. Из деканата.
Кажется, мое ответное приветствие звучит неуверенно — она понимает, что я ее не узнала, и торопливо добавляет:
— Еще раз спасибо за платье и за то, что вы сделали для Яночки!
— Здравствуйте, Лариса Васильевна! — повторяю я тверже. — Спасибо, что пришли. Все прошло отлично, мы собрали гораздо больше, чем рассчитывали, и сегодня… — Мне приходится посторониться, потому что тетушка собирается в магазин, а ее пальто висит на вешалке, перед которой стою я. — Сегодня постараюсь все передать Яниной маме.
— Я поэтому тебе и звоню, — говорит Лариса Васильевна, пока я закрываю за тетей дверь и накидываю цепочку — да, она здесь есть. — Вера в больнице. Вместе с Яночкой. Ей стало хуже. Думали, простуда, а вчера… — Она замолкает и, кажется, шмыгает носом. — Пневмония. Я продиктую тебе сотовый Веры. Запиши, ладно?
Я поспешно лезу в тумбочку за тетушкиной телефонной книгой, в которую внесены номера ее подруг.
