Мам, перестань.
— Мам, перестань.
Можно мы немного погуляем в «Царицыно»?
Конечно, вернемся к десяти.
Джон присылает ссылку на профиль Ильи. Свой я удалила, но приложение сразу предлагает его восстановить. Ладони становятся влажными, и телефон едва не выскальзывает из рук: я быстро, чтобы не передумать, соглашаюсь, перехожу в мессенджер — от одного только вида интерфейса меня мутит — и набираю короткое: «Где ты?»
Темнеет все раньше. Ненамного, но ощутимо. Небо над моей головой наливается чернилами, в окнах загорается свет. Я всегда любила подсматривать в окна. Видела только люстры — рожковые, светодиодные, хрустальные, «лампочки Ильича», — телевизоры и игрушки на подоконниках. Однажды увидела голого мужчину. Спальный район, середина дня, мужчина с лохматым животом за тюлевой шторкой. Он стоял возле окна с сигаретой и тоже увидел меня. Мы нисколько друг друга не заинтересовали. Только потом, по дороге в школу, я думала: вот мы тут учимся, а они там ходят. Голые. И в этом доме. И в том. Во всех.
Я уверена, что в метро Илья не спускался: достаточно вспомнить, как затравленно он смотрел по сторонам, а на эскалаторе цеплялся за мою руку. Может, вернулся в парк? И я тащусь туда, взмокшая от волнения и страха, с коробкой и чемоданом. Всматриваюсь в каждое лицо и каждую рыжую макушку, пока сумерки не лишают меня способности различать цвета и лица. Проверяю телефон: сообщение не прочитано. Пишу Джону, чтобы он во что бы то ни стало раздобыл номер Ильи, и возвращаюсь к метро. Или все-таки уехал?.. Договорился о встрече с какими-нибудь ребятками, которых знает только по переписке «вконтакте». Дождался подходящего момента. И слинял бухать с новыми друзьями вместо того, чтобы сидеть с этой занудой на лавочке и уток кормить. Сдались ему вообще эти утки…
Наконец Джон скидывает мне номер. Я набираю и слушаю гудки. Слушаю гудки, кругами обхожу павильон метро и посматриваю на двух молоденьких полицейских, которые курят возле «Дикси». Когда я жила здесь, ненавидела этот тандем: «Пятерочка» и «Дикси», стена в стену, наливай-выпивай, мы покупали там только молоко и хлеб, за остальным ездили в «Ашан» на Белую Дачу — до тех пор, пока такой же магазин не открылся поближе, в «Каширской Плазе».
Илья не отвечает. Я набираю снова, попутно придвигаясь к полицейским. Возможно, мне понадобится их помощь. Ничего не меняется: стоят над очередным алкашом. Я сдуваю с носа капельку дождя и отворачиваюсь. Нет, подожди. Волосы…
