?.. После того, как мне позвонил следователь Масленников и рассказал, кем на самом деле был Март, я перестала спать и постоянно переслушивала наши голосовые за тот период, когда все уже было, и пыталась уловить
это в его голосе, но нет, ничего, ничего, ничего, у него не было ни одного из симптомов депрессии — снижения активности, апатии, слабости, появление зависимостей, избегания социума, снижения самооценки, — а главное, он не стал другим. Вообще не стал другим.
«Какой-нибудь бывший зек. Или нет, полицейский, точно! Только не местный — из провинции, может, даже из деревни, — азартно, будто сочиняя сюжет для романа, говорила Алина на той нашей встрече. — Такому проще вычислить и убийцу, и его адрес. Позвонил в дверь, назвался участковым, Март впустил его, пригласил на кухню, а тот его ножом по горлу — и конец. Его никогда не найдут, а если и найдут, то не выдадут. Кому охота вообще расследовать убийство такого, как мой братец? Может, это и есть правосудие. Ты никогда не думала о том, что для некоторых лучше вернуть смертную казнь?» Я никогда об этом не думала, но прошло несколько месяцев, а убийцу Марта так и не нашли, у них даже подозреваемого не было. Русских и Ремизов после суда отправятся в колонию. Так не лучше ли забыть эту историю навсегда? Сжечь записи, уничтожить нашу переписку — сделать как собиралась и жить себе, радуясь тому, что никто меня не узнаёт. Зачем все это?..
Перед глазами стоит одна из фотографий Анны Николаевны. Обычный школьный снимок: двадцать первоклашек и она. Хорошая, счастливая. Наверняка подарили кучу букетов. Еще бы — первая учительница! Нашу с Мартом первую учительницу звали Елена Максимовна. Светловолосая, маленькая мама Лена. Старшеклассниками забегали к ней в кабинет на втором этаже и смотрели сверху вниз… Она, конечно же, знает о том, что случилось с Мартом. Я представляю, как он избивает ее, и сжимаю кулаки. Что, если ему отомстил кто-то из тех выросших детей, называвших Анну Николаевну мамой Аней? Впрочем, нет, так не бывает. У всех своя жизнь. Никто не готов ломать ее из-за первых учителей.
Я укладываю голову на подушку и лежу с закрытыми глазами, чувствуя, как в черепной коробке перекатывается ото лба к затылку тяжелый равнодушный шар. Отнять жизнь. Целую огромную жизнь. Холод, тепло, вкус, запах, воспоминания. Имя. Боль, улицы, лица прохожих, почерк, голос мамы, когда она звала завтракать, слезы, оргазм, чтение. Выбор. Фотографии. Возможность посмотреть на свою ладонь. Отражение в зеркале. Волосы. Цвет детского комбинезона. Тяжесть одеяла, горячий чай, рецепт пирога с клубникой…
