«Вот тут она все время сидела, — рассказывает мне Дамир. Он работает на радиорынке неподалеку. — Как зовут, не знаю. Училка. Стихи читала. Выпивала, когда холодно, но не очень. Своих ждала».
«Своими» для бездомной бывшей учительницы начальных классов были невестка и сын. Каждый день они проходили здесь, под железнодорожным мостом платформы «Царицыно», по пути из дома на работу и обратно. Квартиру купили, продав другую — материнскую, трехкомнатную — в городе Видное. Пообещали жилплощадь и ей, но то ли денег не хватило, то ли совести… К себе не пустили: «Старая, пахнет, еще и дурная, пожар устроит — все на улице окажемся».
На улице оказалась только «училка». Днем она просила милостыню, по ночам спала в одном и том же проверенном подвале. Пока позволяла погода, пожилая женщина предпочитала оставаться на улице: любила природу. Царицыно — парк-музей, но есть и «дикая» часть. Туристов здесь не встретишь — разве что собачников, любителей пикников и таких, как «училка».
Поздним вечером 13 сентября было тепло и сухо. Бездомная сидела на лавочке. К ней подошел Мартин Лютаев. С собой у него была чекушка водки. Он предложил отойти под деревья, чтобы выпить. Когда оба оказались достаточно далеко от пешеходной дорожки, Лютаев приемом сбил женщину с ног, а потом продолжил бить по голове. Уже потерявшую сознание, он поднял ее за руку и перекинул через плечо, а затем нанес смертельный удар ножом в живот.
«Училку» звали Анна Николаевна Нелидова.
***
Самый большой в Красном Коммунаре универмаг «Праздничный» оказался крытым рынком с овощными и мясными рядами. Сейчас поздно, и они безлюдны. В темных холодильниках лежат пустые подносы. Шагающий впереди Илья уверенно петляет между прилавками и выводит меня к палатке с вывеской «Табак». Внутри есть жизнь. Я трижды повторяю продавщице свою просьбу, прежде чем она достает откуда-то сверху блок фиолетовых «Хитс». Товар, видимо, непопулярный. И цена московская.
— Только наличными, — говорит она при виде карты и смотрит на мою маску с черепами.
— У тебя полторы тысячи не будет? — спрашиваю я Илью. — Завтра сниму и отдам.
Он делает круглые глаза и мотает головой:
— Тут вроде банкомат у входа…
Мы возвращаемся. Мне отчего-то не по себе, но я не понимаю причины. Может, все дело в том, что я надеялась на шопинг с тележкой, в которую положила бы круассаны к завтраку и что-нибудь вроде варенья из сосновых шишек. Там такие крошечные маленькие шишечки, когда опускаешь их в горячий чай, они становятся совсем мягкими, а на вкус как елка. «Для поддержания здоровья и хорошего настроения рекомендуем принимать варенье по одной столовой ложке три раза в день!» — со вкусом читал папа этикетку на баночке, прежде чем плюхнуть вишнево-шишечную массу в креманку, и уже оттуда мы принимали по одной, а потом еще по одной — до тех пор, пока не начинали скрести ложками по дну.
