Дальше только по наклонной?
К концу второго – началу третьего десятка жизни в префронтальной коре уже сформирован коннектом. Снижается интенсивность тандемных процессов синаптогенеза (генерации синапсов, которая шла особенно быстро в раннем детстве) и синаптического прунинга. В течение примерно 10 лет после завершения активной стадии этих процессов большинство людей находятся на пике своей физической формы, в отношении как мозга, так и тела. Это один из самых плодотворных периодов, что заметно по социальной, сексуальной и интеллектуальной жизни. Но затем все поворачивается вспять. Или нам это только внушают?
В нейробиологии, как и в жизни, есть нечто, что компенсирует старение. После 35 лет замедляются такие низкоуровневые когнитивные функции, как скорость реакции, и многие высокоуровневые функции, например способность рассуждать без подготовки. Из-за снижения гибкости суждений этот процесс иногда называют кристаллизацией интеллекта. Но в то же время совершенствуются другие когнитивные функции – например, происходит рост словарного запаса и расширение знаний о мире. Наш мозг запрограммирован так, что мы становимся мудрее, копим опыт и воспоминания, на которые будем опираться в зрелости и старости.
Почему же нейробиологические механизмы не соотносятся с некоторыми пожилыми людьми: они узколобы, упрямы, предвзяты? Значит, у нежелания или неспособности принимать новые идеи должна быть нейронная основа. И что определяет, по какому из двух возможных путей пойдет в старости мозг конкретного человека? Стану ли я мудрой или же ворчливой, как Виктор Мелдрю из сериала «Одной ногой в могиле»[14]?
Я села на велосипед и отправилась вверх по реке к доктору Рогиру Киевиту, моему коллеге по Кембриджу, работающему в отделе изучения мозга и когнитивной деятельности. Рогир – типичный голландец, он всегда улыбается и выглядит молодым и здоровым. Он занимается вопросом старения мозга, и я хотела расспросить его о нейронных механизмах, определяющих, по какому из двух путей – мудрости или ограниченности – пойдет мозг в процессе старения.
Я давно знаю Рогира и его жену Анну-Лору, которая тоже является известным нейробиологом. Их ребенок почти ровесник моего сына. Мы часто видимся, и, хотя мы иногда все же говорим о работе, я впервые попросила Рогира подробно рассказать о своих исследованиях. Он тут же начал меня поддразнивать, решив, что я беспокоюсь о судьбе собственного слабеющего мозга. Затем он сказал, что ошибочно позиционировать мудрость и ограниченность как полярные полюса. Напротив, нужно смотреть на них как на разные проявления одной сущности. Назовите жесткость «опытностью», и вы поймете, что придерживаться проверенных и надежных когнитивных стратегий – вполне выигрышный образ действий для пожилого мозга. За долгие годы человек обретает весомый багаж знаний в самых разных областях, которые в совокупности делают его более мудрым.
