— Сработал! — Счастливый механик любовно гладил рычаг драконикона. Из раскалённой докрасна бронзовой пасти валил дым. — Как надо сработал! Ах ты мой славный, ах ты мой!..
Его прервал вопль аввы Пафнутия.
Авва мудро шёл в последнем ряду, так что пламя задело его уже на излёте и подожгло только одежду и волосы. Дико вопя, пытаясь сбить пламя, подвижник пронёсся по двору. Разум не вполне оставил его. Он бежал именно туда, где можно было рассчитывать потушить огонь. В угол двора, к спуску в подвал — туда, где во всех подобных крепостях располагался резервуар воды.
— Стой! — успел заорать Лонгин. — Нет-нет-нет! Остановите его!
Маркиан успел понять, ужаснуться, выхватить лук — но было поздно.
Горящий, визжащий авва Пафнутий бросился в резервуар нафты.
— Госпожа августа, — сказал Атаульф, — повозки для тебя и твоей прислуги готовы. Переодевайся и выходи. Мы выступаем из Рима.
Галла Элия Плацидия, некрасивая девушка с длинным толстым носом и по-мужски квадратной челюстью, с плотно стянутыми букольками чёрных волос, положила пяльцы на столик для рукоделия и подняла на гота слегка удивлённый взгляд.
— Я должна ехать с вами? — Голос у неё тоже был неприятный, гнусавый. — Зачем?
— Ты сама прекрасно понимаешь, августа. Ты заложница.
Плацидия прищурилась.
— Атаульф, я не хочу критиковать твою латынь, но не мог бы ты уточнить, что ты понимаешь под словом «заложница»? Я не уверена, что мы с тобой вкладываем в это слово одинаковый смысл.
— Это значит, — нетерпеливо сказал Атаульф, — что если твой брат Гонорий хочет получить тебя, он должен договориться о выкупе. И что если Гонорий на нас нападёт, Аларих тебя убьёт. Теперь понятно?
— Да-да, теперь понятно. — Плацидия взяла пяльцы, иглу, бисеринку из шкатулки, нанизала на нить. — Я сейчас, дай только закончу вышивку, мне немного осталось. И кстати, — добавила она в спину Атаульфу, который уже собрался выходить, — надеюсь, ты понимаешь, что если Аларих меня убьёт, у вас тут выстроится очередь из желающих подарить Гонорию голову Алариха? И ты будешь в этой очереди первым, а не захочешь быть первым, так от тебя твои же люди разбегутся к тем, кто смелее? — (Атаульф застыл в дверях и медленно развернулся). — Поэтому, — Плацидия не отрывала глаз от вышивки, — это ещё вопрос, кто тут чей заложник. Мне кажется, — закончила она на уступчивой ноте.
Атаульф вернулся в комнату — маленький светлый кабинет, украшенный фресками пастельных тонов с нимфами и цветами, — и сел в кресло против Плацидии. Оба молчали. Августа ловко низала на нить бисеринку за бисеринкой. Лик Спаса Нерукотворного на полотне был почти завершён.
