Аретроя говорила торжественно и довольно долго. Бесполезно.
— Креческий не коворить я, — сказал крестьянин и попятился ещё на несколько шагов.
— Что ты ему наплела? — спросил Фригерид. — Надо было просто спросить, где мы.
— Я так и спросила, — ответила Аретроя слегка обиженно. — Я сказала: «Мир тебе, и да будет благосклонен к тебе Амон, о землепашец, радующий Осириса трудом рук своих! Во имя Маат, поведай заблудшим путникам, жрице и воинам фараона Феодосия (да будет он жив, невредим, здрав!), в какой из номов Верхней Страны, на чью залитую благодатной водой ниву принесло эту барку течением божественного Хапи?» Ну что вы так смотрите? На священном языке короче сказать нельзя!
— Давай лучше ты, — сказал Маркиан Фригериду. — Вроде ты можешь связать пару слов по-египетски? Спроси уже наконец по-простому: где мы?
— Это я не знаю, — буркнул Фригерид. — Знаю только, как спросить, где деньги. Ноув п'тон?
Он произнёс это вполголоса, но крестьянин всё равно развернулся и припустил по дамбе прочь, в сторону ближайшего острова-деревни.
— Вот и пообщались с местным населением, — подытожил Маркиан.
Солнце село, быстро смеркалось, в небе ещё горели розовым отсветом заката перистые облака, но меркли и они. Почти в зените светился молодой полумесяц. По берегам загорались тут и там дрожащие огоньки светильников.
— О, я понял, где мы! — обрадовался Фригерид. — Вон те огоньки на левом берегу — Тентира, а эти, поближе, прямо по курсу — Максимианополь! Мы выше, и уже близко. Давайте выбираться, а то комары едят — мочи нет.
Фригерид и Маркиан разулись. Барка сидела на мели, но всплыла, когда они спрыгнули. Толкая с двух бортов, они легко вывели её с поля в канал, заскочили обратно и с бранью принялись обдирать с ног пиявок. Когда с этим было покончено, сели грести, а Аретрою поставили к рулевому веслу. Вели барку неумело, постоянно тыкались в дамбы по берегам узкого канала, но всё-таки наконец выбрались в главное русло Реки. Здесь уже не надо было грести — только немного подруливать кормовым веслом, чтобы держать нос по течению. Царила ночная тьма, лишь полумесяц серебрил воды, и мерцали впереди редкие огоньки Максимианополя. Холодало, над водой стелился туман.
— Расскажи что-нибудь про свой Мероэ, жрица, — сказал Маркиан. — Это какое-нибудь скопище соломенных хижин или действительно город, вроде Коптоса?
— Это город вроде Рима, дурачок, — презрительно отозвалась Аретроя. — Видел бы ты Мероэ… Лес пирамид, гигантские храмы Исиды, Аммона, Апедемака… дворцы, парки, дороги процессий, ристалища боевых слонов… Хотя, — задумчиво добавила она, — в основном действительно скопище соломенных хижин.
