Фригерид и Маркиан повернули на север, к великому храму Мина и Исиды. Ворота с циклопическими пилонами из розового песчаника выходили на главную улицу, как и ворота меньших храмов Осириса и Геба, расположенных южнее. Все храмы были давно закрыты и заброшены и мало-помалу растаскивались на камни для новых построек, но башни пилонов ещё высились над городом во всём величии.
— Может, по кубку пива для разгона? — Маркиан кивнул на вывеску с изображением Ра, наливающего пиво Сехмет.
— Не люблю египетское, но давай, — согласился Фригерид. — Бывают чудеса, иногда попадается и приличное.
В душной полутёмной пивной без столов и стульев не было посетителей. Воины устроились за стойкой. Неторопливая пожилая египтянка подала миску варёной капусты, по глиняному кубку с густой жёлтой мутью и по соломинке. Фригерид через соломинку втянул в себя немного жижи. Скривился:
— Никаких чудес. Медвежья моча!
Маркиан тоже глотнул, изучающе посмаковал.
— Нет, не медвежья, — сделал он вывод. — Я бы сказал, скорее гиппопотамья. Здесь нет медведей, брат. Это же не Германия.
Фригерид глянул на него пристальнее и нахмурился.
— Намекаешь, что германское пиво — медвежья моча?
— Нет, конечно, брат. Я ничего дурного не хочу сказать про германское пиво. — Маркиан вытряхнул из соломинки осадок и отпил ещё. — Я вообще про германское пиво знаю только одно: пиво бывает иллирийское.
Фригерид нахмурился сильней и положил руку на рукоять кинжала.
— Шутки шутками, иллириец, но не переходи границы.
— Ладно-ладно. Сойдёмся на том, что вот эту сладкую кашицу только египтяне могут считать пивом. — Маркиан отставил кубок с толстым слоем осадка и брякнул о стойку бронзовой монетой. — Всё, пошли к твоей чёрной Венере.
— Срежем через храм, — предложил Фригерид.
Портиком главной улицы они дошли до храма Мина и вступили в тень изрезанных рельефами пилонов. Когда-то створы ворот открывались только для жрецов, но теперь от ворот осталась одна гранитная рама, и кто угодно мог войти в церемониальный двор бывшего святилища. Через двор к следующей паре пилонов — входу в собственно храм — вела аллея колоссов Мина. Чёрная краска давно облупилась на изваяниях бородатого бога плодородия с торчащим фаллосом. Между колоссами бродили зеваки-приезжие, глазели на иероглифы и потирали на счастье фаллосы, отполированные до блеска. Вокруг зевак увивались местные попрошайки, торговцы вразнос и непрошеные помощники. Вот и к Маркиану с Фригеридом подлетел юркий паренёк с подбитым глазом, зачастил:
