— А какие у вас отношения с Томом Гридли?
Она твердо посмотрела в его глаза.
— Он мой приятель.
Мейсон усмехнулся.
— Ну, хорошо, не удивительно, что Фолкнер считает нас шантажисткой. Из его рассуждений я понял, что он волочился за вами, и вы держали его в руках.
Она презрительно скосила взгляд в сторону Фолкнера.
— Фолкнер, — сказала она холодно, — строит глазки только своим рыбкам.
Мейсон улыбнулся.
— Он женат?
— На своем серебряном карасе, — язвительно произнесла она.
Официант появился с едой на подносе.
— Могу ли я сервировать за этим столиком? — спросил он у Мейсона.
Мейсон посмотрел в сторону, где сидел Гаррингтон Фолкнер, и сказал, обращаясь к девушке:
— Если вы не возражаете, я вернусь за свой столик и пошлю Фолкнера обратно к вам. Вряд ли я смогу его заменить.
— Не трудитесь, пусть он передаст мне чек на пять тысяч долларов, и скажите ему, что я готова сидеть здесь, пока не получу чек или пока его караси не перевернутся вверх брюхом.
— Я ему передам, — обещал Мейсон и, извинившись, вернулся за свой столик.
Фолкнер вопросительно посмотрел на него.
Мейсон кивнул.
— Вы как хотите, но я займусь делом только после того, как поем.
— Мы могли бы поговорить здесь, — сказал Фолкнер.
— После того, как я поем, — повторил Мейсон. — И потом вы же не хотите, чтобы я принял условия Мэдисон.
— Предложение Сэлли Мэдисон смахивает на шантаж, — сказал Фолкнер.
— Осмелюсь сказать, что это так, — спокойно согласился Мейсон, — в мире так много шантажа.
Фолкнер зло ответил:
— Полагаю, что она очаровала вас. Ну, конечно, ее лицо и фигура — лучшие козыри, и она отлично это знает. — И затем добавил еще более резким тоном: — Лично я не понимаю, что люди находят в таких женщинах.
Мейсон улыбнулся.
— А я лично никогда не занимался коллекционированием серебряных карасей.
Густой, орехового цвета туман окутал улицы города, пока машина Мейсона медленно продвигалась через водно-молочное море. Щетки отбивали монотонный ритм холодного протеста по сырой и липкой поверхности ветрового стекла. Машина Фолкнера, ехавшая в пятидесяти ярдах впереди, как бы служила маяком.
— Он медленно едет, — заметила Делла Стрит.
— Преимущество, при такой-то погоде, — согласился Мейсон.
Дрейк засмеялся:
— Видно, парень никогда не рисковал в жизни. Он хладнокровная, расчетливая птичка. Я чуть не умер, видя, как он грубо обращался за столом с этой шантажисткой. Сколько она у него выторговала, Перри?
— Я не знаю.
— Судя по выражению его лица, — сказала Делла Стрит, — должно быть, столько, сколько она запросила. Она, видимо, не теряет время зря, когда ее руки касаются чековой книжки. Она даже не дождалась конца обеда.
