Михаил лично тестировал любое подслушанное у сослуживиц средство — из-за терзающего душу ощущения проплывающих мимо миллионов дамочки зацикливались на несостоятельности личных накоплений и жаждали увеличить их любой ценой. Руднев ходил по квартире в напяленном на голову пакете с китайским золотым драконом, мыл полы денежной водой (до начала процедуры монеты минимум сутки настаивались в ведёрке или тазике) и даже полоскал в унитазе банановую кожуру, умасливая благоволящих богачам безымянных деньгодухов. Не чурался ношения просторных красных трусов, выращивания в горшках на подоконнике толстолистых и мясистых «денежных деревьев», а также коллекционирования лупоглазых, облепленных блестящими кругляшами керамических жаб, выстроенных на книжной полке на фоне сочинений Адама Смита, Роберта Кийосаки и Карла Маркса с его «Капиталом». Из относительно свежих способов заинтересовала зарядка кошелька — для этого в оный вставлялся шнур от мобильника и оставлялся на ночь, законнекченный с розеткой.
Руднев никогда не был религиозным человеком, да и в храм ходил в редчайших случаях — помаячить на глазах начальства, которое кучно посещало утренние литургии лишь по большим православным праздникам, сопровождая губернатора. Тем не менее, стоя на коленях возле оставшейся на память от бабушки старинной иконки, Михаил не единожды возносил молитвы: о богатстве и процветании — Николаю Чудотворцу, о деньгах — Матроне Московской, о достатке и успехе — Спиридону Тримифунтскому. «Огради меня, Спиридон, и семью мою от бедности и нужды. Убереги и приумножь наши финансы. Пошли нам изобилие и богатство. Аминь», — шептал он, но отдачи от святого с диковинным именем не чувствовал, потому вскоре сию практику позабросил.
Нежданно-негаданно выписанную расщедрившимся начальством премию, найденную на улице «пятихатку» или выгодную продажу начавшей надоедать машины Михаил не колеблясь относил на счёт своих тайных экспериментов, оправдывая для себя крайнюю степень их экстравагантности для почтенного государственного мужа и официального распорядителя бюджетных средств.
Потому на удочку хитромудрого искателя прибрежных сокровищ Михаил клюнул сразу. Оставалось определиться с наживкой.
— Этот рубль с Лениным сколько стоит?
— Двести. Он не слишком редкий. К юбилею революции выпущен, там тираж огромнейший был — несколько миллионов! Я его вчера буквально выловил, да и нередко такие попадаются, честное слово. Вы лучше с Циолковским за шестьсот купите. Или с Чеховым. Они и люди поприятнее будут! Если оба возьмёте, всё за тысячу отдам.
