И они приняли бой. И дрались. И неумелые, необстрелянные, неопытные одолели умелых, обстрелянных, опытных и более многочисленных врагов, рвавшихся к Ленинграду, не пропустили их. Двенадцатого июля военные сводки сообщали, что «передовые отряды войск лужской оперативной группы, в которую входили и части ленинградского ополчения, упорной обороной юго-западнее г. Луги остановили противника, наступавшего на ленинградском направлении с рубежа р. Великая и р. Череха. Противник был вынужден повернуть свои главные силы для прорыва к Ленинграду через леса западнее г. Луги и Капорское плато».
Бескровных сражений не бывает. Не обошлось без жертв и под Лугой. Одной из них стал и Федор Платонович Заболоцкий. Он был не только крупным математиком, но, как оказалось, и храбрым солдатом, остававшимся верным своему воинскому долгу в тяжелых условиях неравного боя с самым страшным врагом, какого когда-либо знала Россия.
В шесть ноль-ноль Федор Платонович и его напарник вышли на линию, чтобы найти порыв и восстановить связь с соседом, ведущим напряженный и трудный бой. Это был уже четвертый за сутки выход на линию. Противник вел сильный артиллерийский огонь. Надо было как можно скорее восстановить нарушенную связь, и они почти бежали вдоль провода, ища порыв.
— Ага, есть! — крикнул, придыхая, Федор Платонович, завидя оборванный провод и подбегая к нему.
Неподалеку ударил тяжелый снаряд, подняв огромный столб земли.
— Вот дает, гад, — буркнул напарник, подтаскивая другой конец провода к присевшему на корточки Федору Платоновичу.
Они быстро зачистили концы, срастили провод и, подсоединившись, убедились, что связь есть. В то же мгновенье они услышали резко нарастающий свист летящего снаряда, и, раньше чем успели распластаться на земле, возле них раздался оглушительный взрыв…
Очнулся Федор Платонович только на четвертые сутки и долго не мог понять, где он находится. Впрочем, это, по-видимому, ему было безразлично. Он лежал неподвижный, безучастный ко всему, что происходило вокруг, не слыша того, что говорила наклонившаяся над ним сестра, и сам не будучи в состоянии произнести ни слова.
Только два месяца спустя, вывезенный из Ленинграда и помещенный в один из уральских госпиталей, он наконец смог назвать свое имя, дал ленинградский адрес и попросил сообщить Марии Платоновне, где он находится.
Ответ он получил в свердловском госпитале только в самом конце сорок первого года. Письмо его, как оказалось, долго плутало по блокадному полуопустевшему Ленинграду в поисках адресата, выехавшего из разрушенного вражеской бомбой дома. В конце концов оно попало-таки в руки Марии Платоновны, перебравшейся с Васильевского острова на Выборгскую сторону, и она успела еще отозваться на него. На следующее свое письмо, посланное по новому адресу и написанное уже собственной рукой, Федор Платонович получил ответ от соседки Марии Платоновны, сообщавшей о смерти сестры.
