Власть предыстории | страница 32
Эти результаты приводят в недоумение. В самом деле, в пол-нош сознании, и управляемый собственным рассудком и волей человек едва достигает 60 % своих двигательных возможностей. Аффективное состояние, появляющееся в критических ситуациях, способно либо парализовать действия, либо дать определенный прирост усилий и скорости передвижения, не достигающий пределов физических возможностей. И лишь гипнотический «сон» создает условия для полного растормаживания мышечных ресурсов человека — не странно ли это? Не противоречит ли это всей логике борьбы за существование, которая требует именно растормаживания мышечных ресурсов в экстремальных ситуациях и по воле живого существа? С другой стороны, создается впечатление, что наши предки жили в состоянии гипноза, при котором «неосознанные психические процессы становятся максимально управляемыми. По-видимому, способность к гипнозу эволюционно сформировалась как особое состояние, при котором могут происходить наиболее глубокое и относительно быстрое усвоение предлагаемой информации, а также быстрая мобилизация творческой, физической и интеллектуальной активности»[61].
Сосуществование с миром «диких» животных, среди которых были очень опасные хищники, предъявляло гоминидам высокие запросы. Формирующееся человеческое общество с возникшей в нем войной и кровопролитиями требовало выявления всех физических возможностей человека. Чем же объяснить, что ни при каких обстоятельствах, кроме как при гипнозе, человек не в состоянии полностью использовать свои мышечные потенции? Этот парадоксальный фактор оказался скрытым покровом предыстории, мы не знаем, когда утеряли возможность передвигаться с максимально возможной быстротой, действовать с максимально возможной силой и мощью. Что привело к этой утрате?
Не существует и каких бы то ни было догадок на этот счет, если не считать следующей. Сторонники «трудовой» гипотезы полагают, что усовершенствование орудий труда и оружия уменьшило необходимое напряжение мускулов человека. Растущий уют его существования привел в постепенное равновесие его физическую природу, от «которой уже не требовалось чрезвычайного напряжения и проявления силы»