— Думаешь, прежде я был не таким, как ты?! Папа заработал, папа устроил, а потом сразу… другим стал… Вдруг увидел, сколько вокруг… всяких и всякого, чего раньше не замечал. Но все равно хороших больше, чем продажных тварей, как старший пассажирский помощник Просвирин. И эти капитаны-убийцы. — Губы Руслана побелели, сжались кулаки. Он угрюмо заключил: — Меня менты два раза почти что из зала суда выволакивали. Я бы в глотку вцепился гаду Маркову. Ведь обязан был при выходе из порта на мостике стоять, в оба смотреть. К тому же, столько женщин, детей на борту. А он вместо этого шампанское с нужным генералом жрал. Столько людей погубил. И одного и другого капитана повесить надо было. А они… срок за халатность получили. Ну пусть только Марков вернется!
— Если здесь появится, никто из этих дедов не подвинется, чтоб рядом сел, никто руки не подаст, — убежденно проговорил Костя.
— Не посмеет этот трус здесь появиться. Нет, не посмеет! Прятаться будет от матерей и отцов, у которых дети погибли, от вдов… Не посмеет!
Вдруг шедшие впереди Тея и дед Петя прибавили шагу, направляясь к скамье.
— Полный вперед! — скомандовал Руслан, и они почти побежали, проскальзывая между гуляющими.
Тейка уже успела рассказать про находку, она бы и портсигар показала, если б был он у нее, а не у Кости.
Моряк, с которым Тея беседовала, очевидно, здороваясь с дедом Петей, поднялся, и теперь все трое стояли в стороне под огромным платаном.
— Вот, ребята, это и есть Василь Васильевич Кравчук, — сказал дед Петя, обращаясь к Руслану и Косте. — Он у нас еще юноша. Плавает.
— Иногда подменяю во время стоянки капитанов, — с напускной скромностью произнес Василий Васильевич. Морская форма плотно облегала его еще могучие плечи. Живые черные глаза, казалось, улыбались даже тогда, когда он говорил о серьезных вещах.
Да, он плавал с Орестом Владимировичем Соколовым на «Жан Жоресе».
— И к берегу вместе с Орестом плыли. Ноябрь месяц. Водичка бодрящая, три-четыре градуса, — рассказывал с нарочито серьезным видом капитан. — У напарника моего губы шевелятся. «Ты чего?» — спрашиваю. «Кляну этих жаб фашистских, что нашего «Жореса» на дно пустили», — отвечает. Тут и я подключился. Ничего, даже согрелся. Все ругательства припомнили, пока до берега добрались.
— А потом воспаления легких, — подсказал Костя. — Или острые респираторные заболевания.
— Капельки в нос закапали, — все тем же серьезным тоном сообщил капитан. Тея фыркнула. Рассмеялся и Руслан, заметив:
