Летом, не очень далеко от Куйбышева, началась Сталинградская битва. Через полгода фашисты были разгромлены. Я до сих пор считаю это великим чудом!
Многие эвакуированные стали пытаться вернуться в Москву, но это было непросто: нужен был официальный пропуск. Маме такой пропуск дали как ценному специалисту, но мне и Эсе пропуск не полагался. Спасли неофициальные связи: рядом с больницей стояла большая летная часть, которая часто нуждалась в медицинских заключениях для персонала. Главврач без труда договорился, что нас с Эсей возьмут на борт одного из транспортных самолетов, регулярно летавших из Куйбышева в Москву. В один из апрельских дней нас погрузили в огромный самолет с ящиками боеприпасов, и мы отправились в Москву. Мне было очень интересно: ведь я впервые видел мир с воздуха. Мы спокойно долетели и выгрузились на аэродроме в районе метро «Аэропорт». Мы сели в метро без всякой проверки и доехали до квартиры маминых родных на Старой Басманной. Встретив дядю Сережу, я, конечно, тут же напомнил ему, что его прогноз был неверен: немцы в Москву не попали. «Да, — сказал честный дядя Сережа, — я ошибся. Гитлер зарвался. Он решил, что с сопротивлением русских можно не считаться, так велики были его успехи летом 41-го года. Но к зиме ситуация изменилась, Москву не взяли, произошли Сталинградская, а затем Курская битвы, и стало ясно, что ход войны повернулся в другую сторону. Кроме того, Гитлер считал, что с населением можно не считаться».
Теперь о судьбе других членов маминой семьи.
Мамина сестра Лиза очень любила всех родных, но к высшему образованию она не стремилась. Она вышла замуж за бухгалтера Николая Александровича — это был крупный мужчина, который дома громогласно исполнял оперные арии: в детстве он пел в церковном хоре. Он любил выпить, но умел держаться — ни на работе, ни дома никогда не был пьяным. Н. А. стал заслуженным бухгалтером-ревизором; он рассказывал мне, как приезжал ревизовать администрации предприятий — там сразу пытались повести его в ресторан, но он, ссылаясь на усталость, просил дать ему выспаться в гостинице. Когда он оставался один в номере, быстро выходил, в ближайшем магазине покупал пол-литра и выпивал один в номере. На следующее утро он, трезвый и бодрый, начинал ревизию и проводил ее совершенно объективно. У Н. А. с Лизой не было детей, и они очень любили меня, так что лето я обычно проводил на их даче под Москвой, в Ильинском. Они свою дачу строили много лет и с любовью ухаживали за растениями на участке.
