Даже когда такой герой пускался в свои походы вовсе не один, а бывал окружен надежными спутниками и ему помогали туземные проводники, все-таки его имя осеняла слава отважного одиночки. А почему? Да потому, что все знали, какая участь могла быть ему уготована: раньше или позже мог наступить такой этап путешествия, когда он, равно как и любой из его спутников, потеряет связь с привычной цивилизацией и некому будет отозваться на его призывы в случае беды — он будет предоставлен самому себе и неизвестный мир первобытной природы будет посылать ему в ответ только его собственное эхо. И не раньше, чем он сумеет благополучно вернуться к людям, они услышат, какою ценой досталось ему все, что он увидел и постиг…
А сегодня все не так. Вот и закрадывается сомнение: откуда взяться им ныне, истинным путешественникам-героям? Ныне к их услугам радио, авиация, могущественная техника. У них есть вездеходы. Им сбрасывают продовольствие с вертолетов. За ними следят тысячи глаз. К их позывным прислушиваются десятки станций. Их координаты наносят на карты коллеги во всем мире. К ним на выручку готовы прийти хорошо оснащенные спасители. Да и пускаются они в свои походы, как правило, мощными экспедициями. Любой их шаг обеспечен сложным взаимодействием многих людей — опытнейших знатоков необходимых специальностей. И потому-то разве осталось хоть что-нибудь от образа былого Путешественника с большой буквы? Как обрести ему нынче романтический ореол?
Короче: раньше стать путешественником означало избрать легендарную судьбу, а теперь — всего только интересную профессию.
Те, кто так думают — а так думают очень многие, — еще добавляют: да ведь это изменение наших представлений о путешественнике-землепроходце просто отражает изменение наших представлений о самом земном шаре!
Больше нет на глобусе заметных «белых пятен». И нынче, чтобы оказаться «истинным путешественником» — в былом, возвышенном смысле слова, — надо смельчаку искусственно придумывать какой-нибудь эдакий сверхтрудный и рискованный способ, скажем, пересечь океан или добраться до полюса: надо трансокеанскому лайнеру предпочесть байдарку или вместо реактивного самолета усесться в собачью упряжку. А в действительности, подобно круглому и аккуратному глобусу, стала наша таинственная планета Земля уже легко обозримой, легко облетаемой, легко проходимой вдоль да поперек.
Но, заметьте, достаточно было лишь написать — не выпалить в азарте устного спора, а всерьез доверить бумаге — эти три «легко», чтобы тотчас почувствовать, как легковесно, легкомысленно и легко опровержимо это представление. Оно очень далеко от реальной жизни. Не нужно выискивать доводы и приводить примеры. Прочтите эту книгу Андрея Петровича Капицы — она уже лежит раскрытая перед вами, — и вы без труда опровергнете любого скептика: нет, все-таки наша Земля — это не аккуратненько расчерченный картографами и уютно кругленький глобус, а своенравный, еще полный загадок геоид! (Сам этот термин ученым пришлось придумать в наше время, чтобы дать научное определение подлинной — мудреной — форме Земли.)
