– Одно место багажа, четыреста восемьдесят фунтов. Габариты не указаны, но багажный кондуктор припомнил – длинный такой ящик, деревянный, обшитый парусиной, с лиловыми штампами британской и французской таможен. Когда его поставили стоймя, он оказался футов шести с половиной футов в высоту. Владелец, то есть сам Стрейкер, носился с ним, как курица с яйцом – даже отсыпал грузчикам пятнадцать франков серебром, только чтобы ворочали поосторожнее.
Олег Иванович жадно схватил квитанцию и чуть ли не уткнулся в неё носом.
– Она самая, статуя. – объявил он минуту спустя. – У нас, конечно, не было точных весов, но по приблизительной оценке, статуя тянула фунтов на четыреста. Если добавить вес ящика и упаковочных материалов, то всё сходится.
– Северный вокзал, говорите… – Яша в задумчивости потёр подбородок. – Значит, Стрейкер только что прибыл в Париж. Куда он отправился дальше, не выяснили?
– Пробовали. Его вместе с багажом, видели на Лионском вокзале. Мы всего на полчаса опоздали к отправлению вечернего Марсельского почтового. Ио в Марселе его не было, это установлено точно.
– То есть, сошёл где-нибудь по пути. – сделал вывод Яша. – А марсельский вечерний следует, между прочим, и через Тулузу.
– Вы что, расписания всех вокзалов помните наизусть? – восхитился Ярослав.
– Нет, только те, что отправляются с Лионского вокзала. Чуть помедлив, признался Яша. – Изучил вот, пока было время.
– Вовсе необязательно, что Стрейкер направлялся в Тулузу. – заметил Олег Иванович. – Может, в Монпелье, или в тот же Авиньон.
– Если верить вот этому, – Яша постучал пальцем по листку с донесением, полученным из Лондона, – а у нас нет оснований не верить, то из Англии статую тетрадигитуса должны были переправить в какой-то старинный замок, то ли приобретённый, то ли арендованный адептами "Золотой Зари". Какой именно – пока выяснить не удалось. Агенты барона работают, но сделка наверняка заключена на подставное лицо, так что быстрого результата я бы не ждал. Но есть нюанс: в информации из Лондона упоминается, что замок связан с историей подавления катарской ереси. А таких мест особенно много здесь, в Окситании, в Лангедоке. Один Монсегюр чего стоит!
– Вот с него бы я и начал. – согласился со спутником Олег Иванович. Все эти эзотерики-розенкрейцеры и прочие оккультисты – публика весьма предсказуемая. А Монсегюр для них вроде Мекки для правоверного мусульманина.
– Так и поступим. – кивнул Яша. – В Лондон, Нефёдову дали знать?
