– …а потом лакей подал фрикасе из рябчика, и больше к делам они не возвращались. Пообедали, сэр Артур извинился и откланялся. Всё, что мы узнали – это то, что статую собираются переправить во Францию. На пароходе, из Ливерпуля, через три дня.
– Три дня… – напарница задумалась. – Времени, считай, нет. Надо как можно скорее дать знать Нефёдову и ждать, когда он назначит встречу.
Иван согласно наклонил голову. Так и было условлено заранее: в случае возникновения непредвиденных обстоятельств информация передаётся ротмистру, а тот уже связывается с руководством операции. Благо, средства для этого в виде мощного радиопередатчика у Нефёдова имеются.
– И всё же, почему именно на юг Франции? – продолжала гадать девушка. – Ну, хорошо, не справились "специалисты" сэра Рэндольфа с загадкой статуи – смените их на других, из "Золотой Зари" и работайте дальше! Но тащить через Ла-Манш, а потом ещё через половину Европы?
– Как я понял, это категорическое требование Мак-Грегора и его коллег. Эти джентльмены помешаны на средневековой мистике и эзотерике. На юге Франции, в Провансе и Лангедоке ещё в двенадцатом веке был центр движения катаров и альбигойцев – а все нынешние масоны, розенкрейцеры и прочие иллюминаты, так или иначе, выводят свои традиции именно от них. Судя по тому, что я успел услышать, "Золотая Заря" приобрела там какой-то древний замок, связанный с альбигойцами, и устраивает в нём свои мистические игрища. Именно туда они и намерены переправить статую.
– Ладно, доберёмся до пансиона – ещё раз послушаем запись. – согласилась Варя. – Темная всё же история, непонятная. Одно хорошо: если бы не этот замок, или что там ещё, то вряд ли статую вытащили на свет божий и, тем более, рискнули везти куда-то по морю… ой!
Заговорившись, девушка не заметила прислонённой к фонарному столбу лестницы – и едва не уткнулась прямо в неё.
– Эй, полегче, мисс! – раздалось сверху. Себе нос разобьёте, и меня сверзите с верхотуры – а ежели я руку сломаю, кто будет кормить Салли и ребятишек?
Пожилой мужчина в засаленном цилиндре стоял на верхней ступеньке стремянки. Одной рукой он держался за столб, а другой подкручивал что-то скрипучее в недрах большого фонаря. Раздалось шипение; мужчина отстранился от фонаря, и чиркнул спичкой. Фонарь вспыхнул тускло, жёлто; мужчина подкрутил огонёк, закрыл дверцу и, полюбовавшись немного на плоды трудов своих, спустился по ступенькам.
– Простите, мистер… э-э-э… не знаю вашего имени. Мы не хотели!
