Ещё в Кале, куда доставил нас пароход из Дувра, мы сменили документы. Бумаги троюродного племянника и внучатой племянницы господаря Черногории Николы Первого Петровича, будь он трижды неладен, превратились в пепел в номере местной гостиницы, "этнически аутентичные" тряпки и обувь вместе с "настоящим гайдуцким ножом" упокоились на дне гавани. Теперь мы снова подданные Российской
Империи, жители города Ковно, проучившиеся год в Сорбонне (Спасибо мадемуазель Алисе, вовремя подготовившей все бумаги) направляемся в Марсель для того, чтобы сесть там на пароход, идущий в Одессу. А что по дороге решили полюбоваться средневековыми достопримечательностями одного из красивейших городов французского Юга – ну так у путешественников, а тем более, студентов, свои причуды…"
III
Юг Франции, побережье,
департамент Эро.
– Поднимаемся до трёх тысяч футов! – прокричал Георгий. Набегающий поток свистел за бортом и в растяжках, соединяющих гондолу с несущим корпусом, заглушая порой даже тарахтение движка, а бортовое переговорное устройство с парой шлемофонов оставалось пока несбыточной мечтой. В кокпите "Тавриды" шумно, тряско и зябко – весьма мало общего с комфортабельными полётами на огромных трансатлантических дирижаблях, о которых грезил Семёнов – когда в просторной пассажирской гондоле с панорамными стёклами пассажирам обеспечиваются все удобства, не хуже, чем в вагоне первого класса. Только без угольной пыли и колёсного перестука на рельсовых стыках.
Гондолу "малого разведывательного управляемого аэростата" – под таким названием аппарат значился во всех официальных бумагах – склеили из полос арборита и обтянули поверх парусиной. В таком виде она стала похожа на гондолы лёгких британских и французских дирижаблей, переделанных из фюзеляжей аэропланов, только двигатель стоит не в носу, а на корме, а по бокам висят медные сигарообразные баки с топливом. Ещё два бака, но не из меди, а из того же арборита, подвешены на бомбодержатели – собственного запаса топлива аппарату хватало, чтобы прокрыть расстояние, разделяющее Марсель и Монпелье, даже с учётом возможного встречного ветра, но Георгий решил подстраховаться.
Узнав о том, что в Тулузу для участия в боевой операции направляются его однокашники по морскому Корпусу, он заявил, что в перелёт отправится сам. А когда Никонов попытался возражать – ответил, что "мы вместе гоняли контрабандистов в Финском заливе, вместе дрались с английским крейсером, и сейчас он не намерен оставить друзей перед лицом неведомой опасности!" Аргумент был вполне убедительный – в особенности с учётом того, что Георгий и в самом деле заметно превосходил и по уровню подготовки и по налёту двух других пилотов.
