– Это всё крайне интересно, господин доцент, – Ромка, вновь почувствовавший предательскую зевоту, прервал излияния Евсеина. – Но, нельзя ли попроще? На бытовом, так сказать, уровне? Сами ведь говорите, что у нас нет времени…
– На бытовом? Хм-м-м… – Евсеин пожевал губами, отчего сделался похож на пожилую меланхолическую лошадь. – Ну, скажем так: в рабочем состоянии «червоточина» подпитывается энергией, которую сама же и черпает из окружающего пространства. Но, если тоннель разрушен, подпитка отсутствует и устройство – та самая проволочная конструкция – тянет энергию из окружающей среды. Причём не само по себе, а через человека, который кто держит его в руках. А бусинки при этом играют при этом роль своеобразных магнитов. Подключившись с их помощью к «червоточине», человек превращается в своего рода проводник. Весьма неприятное ощущение, доложу я вам – будто из организма высасывают жизненные силы.
– Это вы только сейчас поняли, или знали раньше? – с подозрением осведомился Ромка. —
– А хоть бы и знал, что с того? Я уже давно думаю над этим, и наш опыт стал последним звеном, после которого картина сложилась окончательно!
– То есть, – уточнил Гиляровский, – теперь вы в точности представляете, что происходит с «червоточиной»?
– Именно! – доцент ответил с вызовом. И куда только делась недавняя слабость?
– И если мы не будем терять времени, я готов заново её открыть! Пусть ненадолго – но это шанс, господа!
И, помедлив, добавил:
– Кстати, Роман Дмитрич… у вас в чашке, случайно, не куриный бульон? Признаться, я несколько проголодался…
Гиляровский забрал чашку у Ромки и протянул доценту. Тот приник губами, обжёгся, и принялся шумно, как ребёнок, тянуть сложенными в трубочку губами ароматную жидкость.
– А вы, Владимир Алексеевич, – спросил меж Ромка. – никак с нами собрались, в будущее? Смотрите, дело это рискованное. Наряд у вас неподходящий, да и документов нет. Если что – как с полицией объясняться?
– Да и вы, Роман Дмитрич, не слишком подходяще одеты. – заметил репортёр. – Погоны хоть бы сняли… А за меня не беспокойтесь – какой бы я был газетчик, если бы не смог с городовыми объясниться? Вряд ли они за сто тридцать лет сильно изменились.
– В общем, вы правы, – вздохнул Ромка. – А шинель я, и правда, лучше здесь оставлю. Была у меня где-то старая, партикулярная…
Пока Евсеин допивал бульон, Гиляровский с преувеличенной беззаботностью рассматривал фотографии на стенах кабинета. Ромка, тем временем отыскал чёрную студенческую шинель. По меркам двадцать первого века достаточно нейтральна: мало ли, на улицах пальто в стиле «ретро»? В Москве видели и не такое: продефилируй он по улицам в парадной форме поручика, при сабле, с револьвером на шнуре, побрякивая шпорами – покосятся и пройдут мимо. Эка невидаль – реконструкторы, ролевики и прочие городские сумасшедшие…
