Ромка, оказываясь на московском «троттуаре» всякий раз припоминал статейку, увиденную им в «Московском листке», в разделе, где помещали сатирические материалы и городские сплетни. Автор статьи начинал с того, что в любом европейском городе даже малый ребенок, оказавшись на улице, твердо памятует, что есть две стороны – правая и левая. И что при переходе через мостовую на другую сторону не следует кидаться с отчаянной решимостью вперед, а лучше выждать время и осторожно перейти улицу, внимательно глядя направо и налево. В Москве же, по наблюдениям журналиста, правило это никому не известно; публика, циркулируя по тротуарам, подчас чувствует необъяснимое, но непреодолимое влечение к одной стороне улицы – то ринутся на правую, то внезапно отчего-то полюбят левую. И итоге, на тротуарах случается бурление, а в хронике городских происшествий на другой день появляется заметка: «Такого-то числа на тротуаре задавлен ребенок г-жи Н, получивший лёгкие поранения… «
Вот и сейчас: едва только Ромка с Евсеиным вышли из ресторана на просторы Каланчёвской площади, и совсем было собрались подозвать извозчика, как с мостовой, чуть ли не в объятия молодого человека, влетела дама лет тридцати, довольно приятной наружности, в серой, английского сукна, тальме, отделанной лисьим мехом. Дама, как оказалось, стремительно перебегала улицу в бойком месте, причём делала это, старательно зажмурив глаза!
Видимо, ангел-хранитель в тот день оказался благосклонен к хозяйка лисьей тальмы, потому что она сумела проскочить мостовую под самым носом у храпящего извозчичьего мерина, и влетела со всего разгону в объятия Ромки.
– Это для безопасности, юноша! – уверяла она, ничуть не смутившись, – Не так страшно!
Извозчик, точная копия того лихача, что едва не отяготил свою карму смертью отчаянной москвички, подъехал к тротуару. Евсеин полез в санки; Ромка, вежливо раскланявшись со спасённой, последовал за ним, ощущая приятные округлости незнакомки. Чутьё нашёптывало ему, что владелица серой накидки была отнюдь не расстроена этим обстоятельством. То-то глазками стрельнула, высвобождаясь (без излишней, впрочем, спешки!) из его объятий.
«Нет, дела делами, – решительно подумал молодой человек, – а личную жизнь тоже надо как-то налаживать. Что там сказала случайная знакомая? Преподаёт на Женских медицинских курсах? Вот разберемся с этим доцентом, принесла его нелёгкая – и непременно надо навестить. Впрочем, что это я, а вдруг Евсеин и правда сумеет открыть тоннель «на ту сторону»? Нет, прочь игривые мысли! Как там писал Корф? «Оказать полное содействие – в меру возможностей»? То есть, переводя на обычный язык: «разбейся в лепешку, но сделай, а оправдания оставь себе».
