Я подскочил к нему, выхватывая лечебный амулет, и приложил артефакт к морде, активируя его. Сработало! Через раззявленный рот, раскрытый в мучительном крике, я увидел, как раны на языке затягиваются. Выхватил меч и рукоятью стал выбивать у жреца зубы. Тот заорал дико, начал извиваться, но Торре навалился на него сверху и держал, пока я не высадил все передние зубы у мерралова ниндзя. После этого прислонил ещё раз амулет, активируя и заживляя раны после выбитых зубов, и вновь уселся рядом, доставая трубку.
– Попробуй дёснами язык прокуси, – устало проговорил я, набивая табак и закуривая.
– Ты ффё вавно покойник! – задёргался жрец, но Торре лупанул его по почкам, и бесноватый застыл.
– Вас в монастыре учили, что вы можете сопротивляться пыткам? – усмехнулся я. – Вы просто не знаете, что такое пытки. Видел я здешние пытки в Тайной канцелярии: кусок железа раскалённый приложить, да на дыбу подвесить. Ни фантазии, ни боли особой. Сейчас я расскажу тебе, как пытали там, откуда я… приехал. Тебе ведь было больно, когда я вышибал тебе зубы?
Жрец испуганно задёргался, попытался отвернуться, но Милтон вновь навалился сверху, поворачивая голову жреца в мою сторону:
– Глядеть на герцога, когда он с тобой разговаривает! – просипел разведчик.
Жрец смотрел на меня, и первый раз в его кошачьих зрачках я увидел нечто, похожее на страх.
– Я повторю вопрос, – продолжил я, глубоко затягиваясь, – Тебе было больно, когда я вышибал тебе зубы?
– Быво да бойно, – жрец затих, немигающе уставившись на меня и на трубку.
– А если в дёсны втыкать нож и проворачивать – будет ещё больнее, из-за нервов там расположенных. Вы знаете значение слова нервы?
– Внаю, – промычал монах.
– Так вот боль мы испытываем как раз из-за нервных окончаний. И сигналов от них. Калёное железо, уничтожая нервные окончания, подаёт не самый болезненный и нестерпимый сигнал. Но вот раскуроченные дёсны, вырванные ногти, отрезанный член и иголки, втыкаемые в самые чувствительные места – это настоящая пытка!
Одного из бандитов на обочине начало рвать, он перевернулся на бок и мучительно изгибался, извергая из себя завтрак. А жрец богини Бау побледнел ещё сильнее.
– Вижу, вы начинаете понимать, – кивнул я ему. – Во что я могу превратить вашу жизнь. В сплошной ад без права умереть. А вы не умрёте долго, так как запаса лечебных амулетов у меня немало. Да и сам я обладаю магическими способностями. И рано или поздно, уже полубезумный от постоянной боли, вы всё равно мне всё расскажете. Это лишь вопрос времени. Как рассказал всё, что знал ваш спутник по прозвищу Спрут, который валяется там, на обочине, и плачет из-за нескольких сломанных пальцев, не понимая, что плакать ему нужно теперь совсем о другом.
