Юмор лечит. Новые смешные рассказы о жизни | страница 15
Чего-чего, а этого добра я еще в школе намалевала столько, что чертям тошно. Я кивнула.
Он нервно дернул плечом и сказал:
– Тут на нас, э-э-э… общественники наехали. Стенгазету им надо, по поводу Нового года. У меня куча срочной работы, а им стенгазету подавай. Что мне, инженеров от работы отрывать ради стенгазеты? Короче, возьми это на себя.
Я взяла. Я очень хотела понравиться начальству и взялась за дело с размахом. Я склеила в рулон десять листов ватмана, изукрасила их снежинками, Дедами Морозами, стихами и прочей фигней. Газету выносили в коридор пять сотрудников – она еле влезла в простенок.
Шеф был доволен. Он вызвал меня и сказал:
– Тут на нас, э-э-э… общественники наехали. Ты петь умеешь?
– И даже на гитаре играть, – ответила я машинально.
– Отлично. Они хотят конкурс – какая лаборатория лучше поет. У меня куча срочной работы, а тут конкурс, делать им нефиг… Действуй!
Я пошла на конкурс и спела что-то лирическое.
Шеф был доволен. Он вызвал меня и сказал:
– Ты умеешь делать мягкую игрушку?
– Чи-и-иво?
– Тут на нас, э-э-э… общественники наехали. Хотят конкурс всяких поделок.
– Господи, да у вас тут военный НИИ или кружок «Умелые руки»? – не выдержала я.
– А что поделать, – шеф пожал плечами. – Так ты на конкурс давай че-нить, а?
– Рисунки пастелью пойдут?
– Пойдут! – обрадовался шеф.
Я нарисовала, как сейчас помню, на листах формата А3 что-то на тему «комеди дель арте»: на одном была Коломбина возле зеркала, на другом – Пьеро и Арлекин. Качество рисунков было так себе, но в сравнении с тем, что рисовал поздний Пикассо – очень даже ничего. Рисунки имели успех и даже заняли какое-то место. Шеф был доволен.
Вскоре я начала понимать, кто главный враг советской оборонки. Это были не НАТО, не США, не гадкие шпиёны – нет. Главные пакостники, мешавшие советским военным инженерам жить и работать, были эти самые «общественники». Где они гнездились, я не выясняла, но они делали все, чтобы не дать серьезным людям с головой уйти в работу над военным заказом. Они устраивали какой-то перманентный детсад, заставляя инженеров и физиков петь, плясать, вышивать крестиком и лепить из пластилина ежиков.
Они были, видимо, убеждены, что военный инженер – это такой малограмотный дремучий мужик, которого надо охватить «культуркой», а то так темным и помрет… Переубедить их было невозможно – можно было только нейтрализовать. И вот между этими придурками с инициативой с одной стороны и коллективом лаборатории с другой – бастионом стояла я! Я рисовала, пела соло и хором, плясала, чертила плакаты и бегала лыжные кроссы. Коллектив лаборатории начал воспринимать меня как исключительно полезного человека. Меня даже полюбили.