Печень: Ну захотелось человеку!!! Ты сама-то вообще где?
Пирожникова: На летней смене в фымышуге.
Печень: Где???
Пирожникова: Физматсмена, но все называют фымышугой – от ФМШ, физматшкола то есть.
Печень: И как там, интересно?
Пирожникова: Жить можно. Но вас, двух клоунов, не хватает. Вот, залезла на тумбочку, поймала связь, чтобы узнать, как живете тут без меня, чо нового Табс написал.
Печень: О бог мой, щас заплачу. Мегамозгу не хватает нас, клоунов.
Пирожникова: Представь, сама в шоке. Не все ж матеша.
Печень: Чацкого ток не включай, ок?
О. Л.: Если помнишь, Захар, я рассказывала, что «Герой нашего времени» стал в русской литературе первым приключенческим романом – как «Айвенго», например, как «Всадник без головы».
Пирожникова: Дааа? А мне запомнилось, что он психолого-социальный и философский почему-то…
О. Л.: Так и это тоже!
Печень: Давайте за приключенческий щас!
О. Л.: Может быть, ты, Захар?
Я: Ну ок. Необычное место действия: дикие нравы, погони и похищения. Ну, мистика там – история с Вуличем. Контрабандисты опять же, Печорина убить пытались. Дуэль.
Я: Мне кажется, он был бы более приключенческим, если бы герои поменьше рассуждали о том и о сем. То есть психологизм – он какбе опять победил, и весь экшн остался где-то на десятом плане.
О. Л.: Психологизм – одна из ключевых особенностей классической русской литературы. Авторам важно не только показывать события и действия героев, но и объяснять мотивы их поступков.
Я: Тогда объясните мотивы поступков Печорина.
О. Л.: М-м-м…
Я: Я читал про то, что ГНВ – это про трагедию незаурядной личности. В чем незаурядность Печорина?
О. Л.: Ему не по душе нравы столичного общества.
Я: Он сам не ангел. Он вам Чацкого вообще не напоминает? Чисто теоретически Лермонтов мог у Грибоедова прочитать.
О. Л.: Есть некоторое сходство, ты прав.
Я: Только Печорин – это еще такой по-плохому деятельный Чацкий: похищает, вызывает, стреляет, убивает. Это какбе Чацкий после слов «Карету мне, карету!» – уехал и крупно накосячил, испортил себе карму.
О. Л.: Возможно, в этом его вызов. Ты же сам пишешь, что Печорин – антигерой своего времени, Лермонтов написал в предисловии.
Я: Но много таких, кто поймет буквально: написано «герой» – значит, герой. Иронию не увидят.
Я: Я тут заглянул в биографию Лермонтова. Мне кажется, что Печорин – это он про себя писал. Хоть и написал в предисловии, что не стоит смешивать автора и его героя.
О. Л.: Кто же теперь точно скажет об этом? Хотя, конечно, такая версия есть.
