Так просто… и так легко. Всего-то и нужно было, что ступить на специально приготовленную для меня золотистую дорожку. Вдохнуть поглубже, расправить крылья, оттолкнуться и взлететь. С торжествующим смехом добраться до луноликой сестры, коснуться ее белоснежным пером, принять ее, позволить ей быть твоей тенью и навсегда раствориться в ее сиянии. Довериться ей и просто воспарить над этим лесом, обрывом, прошлой жизнью, до самого последнего мига не думая, что бескрылым не суждено удержаться в небе. И не вспоминая, что у любого ущелья рано или поздно найдется усыпанное острыми камнями дно.
– Трис, нет! – ахнул издалека чей-то смутно знакомый голос, когда я уже собралась сделать свой последний шаг. – Ты еще не готова! Вернись!
Я вздрогнула от неожиданности. Быстро обернулась и хотела было сказать невесть откуда взявшемуся Леху, чтобы он не беспокоился, но не успела – ночь внезапно ожила и, сжавшись в пугающий силуэт, без предупреждения ринулась навстречу. Грозно заворчала, будто проснувшаяся от долгого сна гора, обдала горячим ветром, а затем мощно ударила в грудь, отбрасывая от края обрыва. После чего метнулась следом, нависла сверху и надежно закрыла от льющегося с неба, сводящего меня с ума света.
Оказавшись в ее тени, я на мгновение растерялась, однако навеянное луной наваждение и впрямь исчезло. Вот только радости это открытие ничуть не принесло. Нависшая надо мной тьма пугала намного больше крошащегося края обрыва. Распахнутые крылья, которые не пропускали ни толики света, вот-вот грозили сомкнуться, напрочь отрезая меня от мира живых. Раздавшееся сверху урчание тоже не навевало радостных мыслей, тогда как впившиеся в мои плечи когти настолько живо напомнили мне королевский дворец, что от неожиданной мысли меня захлестнула паника.
Двуединый… нет! Не может быть, чтобы оберон напал на мой след! Я ведь была осторожна, предприняла все меры, чтобы сбить его с толку!
Но оживший кошмар уже был здесь, рядом, готовился одним махом завершить свою долгую охоту. Я чувствовала его обжигающе горячее дыхание, почти умирала, каждую секунду ожидая удара когтей или прикосновения длинных клыков к своей шее. Не видела его целиком, просто не могла. Только бесконечно тонула в черной шерсти, мысленно поражаясь тому, что раньше ее не замечала. Даже забыла, как дышать, но потом вспомнила о некстати примчавшемся Лехе и отчаянно забилась.
Однако оберон словно почувствовал – молниеносно подобрался и прижал сильнее, лишая подвижности и не давая нанести серьезную рану. Все, что у меня получилось, это вспороть когтями неподатливую кожу, до крови оцарапать могучее плечо и оставить длинную ссадину на боку, а потом вцепиться во что-то зубами, давясь от попавшей в рот шерсти и мстительно сжимая челюсти.
