Освобожденный Иерусалим | страница 41
Взывала победить любой ценой,
С войсками за ворота выезжая:
«Не сломит Азию орда чужая!»
14.
Клоринда видит, как отряд врага,
За пропитаньем посланный по селам,
Волов упрямых тащит за рога,
Баранов гонит с пением веселым.
«Вам жизнь, грабители, не дорога!» —
Кричит она, грозя копьем тяжелым.
Ей Гард навстречу вырвался, ретив,
И пал, за дерзость жизнью заплатив.
15.
Мгновенно наземь сброшен всадник бедный
У христиан и персов на виду.
Язычники издали крик победный,
В счастливую уверовав звезду.
Бестрепетная перед Смертью бледной,
Воительница, натянув узду,
Дорогу в гуще франков прорубила —
Одна до сотни рыцарей сгубила!
16.
Отбив у неприятеля стада,
Она теснит его до перевала,
Где франки развернулись без труда,
Где местность превосходство им давала,
Танкреду Готфрид подал знак тогда,
И тот внезапней грозового шквала
Отряду варваров ударил в тыл. —
Народ на башнях в ужасе застыл.
17.
Так ладно лошадь шла под ним гнедая,
Так твердо нес он длинное копье,
Что Аладин, за стычкой наблюдая,
Не смог сдержать волнение свое.
Бледна с ним рядом дева молодая,
Но старый царь не смотрит на нее:
«В плену знакома с каждым генералом,
Ты этого узнала под забралом?
18.
Как статен он, да и в седле неплох!
Эрминия, кто этот витязь гневный?» —
В груди царевны зреет томный вздох,
От слез туманятся глаза царевны.
Вопрос царя застал ее врасплох,
Но, вовремя уняв порыв душевный
И ни слезинки не пролив почти,
Она сдержала вздох на полпути.
19.
Скрывая под враждебною личиной
Сердечный пыл, ответила она:
«Покрыт позором меч его бесчинный —
Он всюду, где свирепствует война,
Где льется кровь и пахнет мертвечиной,
Где зелья знахаря и колдуна
Не оживят моих собратьев милых,
Лежащих в неоплаканных могилах.
20.
Танкредом, государь, зовут его.
Ах, если бы в неволе продержала
Я супостата день один всего,
Он страсти мстительной узнал бы жало!» —
Монарх не догадался, отчего
Влюбленная Эрминия дрожала,
И к тяжким вздохам, вырвавшимся вдруг,
На диво оказался близорук.
21.
С тигрицей-девой в поединке яром
Наш великан столкнулся между тем:
Трещат доспехи, кони пышут жаром,
Копье наводит он, свиреп и нем,
И с головы ее лихим ударом,
Тесемки разорвав, сбивает шлем!
На поле брани, над тигриной шкурой,
Взметнулись кудри пери белокурой!
22.
Пылает взор воинственным огнем,
Ах, как обворожительно и ярко
Огонь улыбки запылал бы в нем!
Не эта ли язычница, дикарка
Тебе, Танкред, явилась летним днем
На берегу, где лиственная арка
Дарит прохладой чистую струю!
Не ей ли отдал ты судьбу свою?
Не эта ли язычница, дикарка
