Во-вторых. Если взять сложить наши, проверенные в действии и испытанные временем две боевые силы в одну, то получилась бы такая силища, в сравнении с которой не пошли бы все вместе взятые хулиганские шайки, обитающие покамест в нашей славной столице, уступающей разве что Москве, и то на два или на три фонаря, не больше.
В-третьих. Мы предлагаем не перемирие, хотя с него всегда начинались разумные поступки разумных людей, и даже не просто Мир, хотя это и есть благо всего человечества. Нет, нет и нет! Испытывая глубокое к Вам уважение, мы предлагаем не что иное, как Дружбу, Сотрудничество и Взаимопомощь.
А посему предлагаем Вам, не позже завтрашнего дня, приступить вместе с нами к составлению проекта договора о Дружбе, Сотрудничестве и Взаимопомощи на вечные времена между доблестной Собачьей горой и славной жеухой. В наших с вами собственных интересах и на благо родного города. Пусть договором предусматривается такая высокая формула: нападение на одну из договаривающихся сторон другая расценивает, как нападение на нее самое, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Составление и подписание таковой бумаги, мы считаем, явилось бы Великой исторической миссией нашего времени.
Для сведения сообщаем, что с нашей стороны договор будут подписывать, кроме Командира и Комиссара железнодорожного училища, вожак жеухи 1940—41 годов, ныне машинист депо станции Ерёма, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета товарищ Синицын Е. Г. С Вашей стороны дает согласие на подпись такового документа ваш первый вдохновитель и организатор, ветеран Великой Отечественной войны, летчик-истребитель, кавалер многих орденов, подполковник запаса товарищ Долинин Н. П.
О дне церемонии торжественного подписания договора с участием упомянутых Великих людей Вам будет сообщено дополнительно.
Сие послание мы направляем с плененным нами в сражении, в ночь на 7-е мая сего года, Сеней Растеповым.
Свидетельствуем Вам свое почтение и надеемся на незамедлительное получение достойного ответа».
…Стекло самолета холодило мне висок. Внизу медленно проплывали горы, долины, озера и реки.
Но мне тогда объявили выговор. Нет, не за авантюризм. За побоище в мое ночное дежурство. Забор повален — вещественное доказательство. «Ну спал ты, что ли? — не без претензии на остроумие спрашивал директор Киселев на собрании.
— Да как же так спать, дорогой товарищ дежурный, когда рядом идет драка?! Забор повалили — опять не слышал? Ну и ну, дорогой товарищ дежурный…» В ответ я только позевывал сладко. Мне нечем было оправдываться.
