— Ну вот, теперь можем смотреть кладку. Бараки. А то будет человек беспокоиться. Ему же теперь не до нас: знаю я этих директоров сельских училищ. В такую-то горячую пору…
Простившись с прорабом Чижовым, мы уселись в тот же Володин газик. Балтин заинтересованно поглядывал в левую сторону дороги, возможно, хотел лишний раз убедиться в том, что злополучного самосвала с цементным раствором уже нет на дороге. И Володе, и, оборачиваясь назад, нам с Сакаевым он рассказывал забавную историю из своей практики, где один рабочий на первых порах хотел ему втереть очки по качеству отделки.
— Послушайте, Юрий Иванович, — Балтин обернулся бойко, по-молодецки, всем корпусом. — Все-таки, как мне кажется, чего-то мы с вами не договорили. Нет-нет, не договариваем чего-то.
— Как будто видел я вас где-то, — отвечал я столь же загадочно.
— Вы учились…
— В железнодорожном техникуме.
— Знаю! Потом — где-то в гуманитарном, да не в этом суть. Надеюсь, вы понимаете, что нам с вами есть о чем говорить. Помимо работы, если хотите?
Да уж понимаю. Найдется тема. И о работе тоже. Русский человек и за рюмкой водки не прочь порассуждать о работе.
— На обратном пути вы, конечно, в горком… Там и увидимся.
Машина остановилась у треста.
— Так не прощаемся?
— Ну, нет.
На всякий случай все же пожали руки. Обговорив с Мансуром Давлетовичем план дальнейших действий, я направился к себе, в гостиницу.
В приоткрытые двери гостиной видна была ореховая ножка рояля. Мягкий, зеленовато-голубой свет люстры равномерно заполнял всю комнату с настольной лампой, с телефонным аппаратом на рабочем столе, с искусно сделанными книжными полками, имеющими солидный запас свободного места, с обрамлением занавеси у балконной двери, в стекло которой то и дело ударяли крупные капли дождя.
Я прильнул было к полке с книгами. Поинтересовался конструкцией полок. И, спросив разрешения, присел к телефону. Без этого мы не можем. Червь нас сгложет, если мы куда-нибудь не позвоним.
Рифкат Билалович был рад тому, что открывается новое училище. Поинтересовался, когда ему ждать меня в гости.
— Рифкат Билалович, дорогой, билет заказан на утро, на первый рейс.
— Что из того, что на утро, на первый рейс? — возмутилась телефонная трубка.
Я объяснил, что говорю из квартиры Балтина и что вряд ли скоро уйду отсюда. Чтобы не ждал человек.
И положил трубку. И передал привет от своего товарища. Дети Балтина — первоклассник Вовик и трехлетняя Настенька, — вволю нависевшись на отцовских плечах и познакомившись со мной для порядка, отправились в свою, детскую комнатку. Пользуясь подходящим и не вполне подходящим случаем, выглядывали оттуда, делали смешные рожицы, секретничали хорошо различимым шепотом и заливались озорным смехом. Косой дождь начинал барабанить в балконные двери, серебристым потоком омывал их верхнюю, стеклянную часть, и от тепла и уюта пробегали у меня по коже мурашки.
