— К тридцатому декабря можно гарантировать.
— Как это к тридцатому? — Управляющий прищурил один глаз.
— Да нет, Сергей Петрович, к двадцатому сдадим, не волнуйтесь. Я говорю, чтобы, знаете, с гарантией.
— Слушайте, прораб, политика — не ваше дело. Это мы, трестовские, можем хитрить, разводить дипломатию, можем гарантировать к тридцатому декабря или даже к первому января будущего года. Есть у вас график?
— А как же, Сергей Петрович. Не вышли ни на один день из графика.
— Надеюсь, и качество учтено тоже? В графике? — вылез и я с вопросом.
— Можете поинтересоваться на деле, недалеко ведь, — отговорился прораб. И улыбнулся вдруг во все лицо: — Зачем рисковать, делать тяп-ляп, когда сам Сергей Петрович курирует?
Балтин, откинувшись к стенке, смотрел на меня изучающе.
Тут во мне и шевельнулось то, что принято называть совестью. Работают люди. Строят. И параллельно, по собственной инициативе, решают государственный вопрос. Ну, как же им не помогать? Кому еще помогать, если не тем, кто строит? Как же так, Иволгин, чиновничья твоя душа? Да и я уж не попал ли в твою компанию, «старый дружище»? Ну, как вам не стыдно, Иволгин с Соболевым?
— Итак, Сергей Петрович, сроки, гарантии? Хочу от вас, от управляющего, услышать.
— Сроки? Вы слышали; к тридцатому декабря, Чижов гарантировал… Ну, это не для него, он этого разговора не слышит, — повернул Балтин хищный взгляд свой в сторону молодого прораба. — С ним вопрос о сроках решен. Переведем учащихся из бараков. Доставим им такой праздник. Кормить пока будем в рабочей столовой. Ну, а к весне сдадим и столовую, и мастерские. Теперь насчет гарантий. Воля — вот наша гарантия. Если вы что-нибудь слышали о наших строителях, то знайте, для них нет ничего нереального. Это говорю вам я, инженер Балтин. Коммунист, если хотите. Вот вся гарантия! Подходит такая гарантия?
Глаза молодого прораба Чижова горели.
Пружина внутри меня ослабевала, я начал улыбаться. Конечно, я еще посмотрю, пощупаю стены и поговорю с рабочими — это само собой. Но ведь гарантирует инженер, руководитель.
— Это другое дело… — Я уже улыбался.
Готовился к проявлению твердости, к затяжной борьбе за мальчишек. Реальные обстоятельства, на которые я надеялся, как на чудо, — строительство учебного здания — всю мою затяжную борьбу теперь делали ненужной, вообще меняли всю ситуацию. По-моему, это был тот самый аргумент, ради которого можно и должно идти на отступление от инструкции.
Да нет, я давно уже перестал колебаться. Атмосфера потепления задела и моих собеседников.
