С. Кучеренко,
майор милиции в отставке
ШАШКИ — К БОЮ!
Весной 1922 года я демобилизовался из рядов Красной Армии и приехал в свой родной город Прилуки (ныне Черниговской области). В окружкоме комсомола, куда пришел, чтобы встать на учет, меня спросили:
— Что умеешь делать?
Я пожал плечами. Ну какую профессию я мог приобрести, если с 16 лет на фронте? Что я видел за четыре года войны? Взрывы снарядов, свист пуль и яростные схватки с врагом… Даже писать разучился. Но от меня ждали ответа. И я с вызовом сказал:
— Умею белобандитов рубать на скаку…
— Ага, — обрадовался секретарь окружкома, — ты, значит, кавалерист?
— Красный кавалерист.
— Очень хорошо. В нашем округе как раз создается конный отряд милиции для разгрома банд. Хочешь пойти туда?
— Пойду, — сразу согласился я.
— Ну и чудесно, — он написал записку. — Отдашь ее командиру конного милицейского отряда Алексею Петровичу Наумову.
Я вышел на улицу. Красив городок Прилуки во все времена года. А весной особенно. Трудно оторвать взгляд от его аккуратных домиков, от садов, протянувшихся широкими зелеными лентами, от старой пожарной каланчи на берегу реки.
Наумова я разыскал на базарной площади. Он проводил конные учения с милиционерами своего отряда. Окаймляя площадь, рядами стояли десятка два высоких тумб с прутьями лозы. Наездник должен был пустить коня в галоп и на ходу срубить шашкой как можно больше прутьев. У одного это получалось ловко, у другого хуже, а третий испуганно пролетал мимо, не поразив ни одной мишени. Наумов только крякал от досады и хмурился. Заметив меня, строго спросил:
— Откуда?
Я передал ему бумагу и от себя добавил:
— Красный кавалерист.
Наумов аккуратно сложил записку квадратиком, спрятал ее в нагрудный карман офицерского френча и, поманив пальцем высокого парня, который как раз готовился скакать на рубку лозы, сказал:
— Михась, дай-ка своего коня новичку.
— Есть!
Я вскочил в седло, принял от парня обнаженный клинок и тронул шпорами лошадь. В боях с белополяками мне часто приходилось крутиться волчком, когда сходились конные лавы. И при штурме Перекопа пришлось изрядно поработать клинком. Так что прутья лозы были для меня вроде семечек. Конь летел, как птица. Взмах направо, взмах налево. Не пропустил ни одного стебля.
— Неплохо, — похвалил Наумов и огласил: — Зачисляю тебя младшим милиционером конного резерва с оплатой 5 рублей 50 копеек в месяц по курсу червонца. На бумажные деньги — это 12 миллионов. Доволен?
