Заметив на лицах ребят смущение, добавила с улыбкой:
— Ладно, ладно — одевайтесь. Я пошла.
Уже за дверью услышала:
— Хорошая у тебя мать, Витька. Смеется, и не обидно.
Женщина вздохнула.
«Хорошая… Эх, ребята! Ничего вы, зеленые, не знаете…»
3
В день окончания ревизии Павел Григорьевич Кирилин пришел домой поздно. Торопливо глотая ужин, спросил:
— Виктор где?
Антонина Петровна ответила:
— Не знаешь разве? К дяде с Сережей уехал.
— А-а, — протянул Кирилин с набитым ртом. — Хорошо. Пусть там отдохнет. Ты ему под мед что-нибудь дала?
— Какой мед? — удивилась Антонина Петровна.
Кирилин иронически взглянул на жену.
— Не знаешь? Сейчас ведь уже качают.
— У Фаддея не своя пасека — колхозная.
— А, — Кирилин махнул рукой. — Что с тобой разговаривать…
Отодвинув тарелку, он откинулся на спинку стула, выпятив отросшее за последний год брюшко. Закурил. Убрав посуду, Антонина Петровна вышла. Провожая взглядом прямую сильную фигуру жены, Кирилин про себя выругался: «Дура!» Затянулся дымом и покачал головой.
Как ни странно, он ее побаивался. Она, кажется, начала кое о чем догадываться. Быть может, он ошибается, но что-то есть. И приходится терпеть… Мать его сына, а сына Кирилин любил. Не будь жены, сделал бы из него настоящего человека, приспособленного к своему времени. А так…
Кирилин давно махнул рукой и на воспитание сына, и на всю семейную волокиту. Были дела поважней. В свое время и сын от него никуда не денется…
Он чувствовал, постепенно сын становится чужим; приписывал это жене, Кирилин не понимал, что сын просто взрослеет и начинает смотреть на жизнь другими глазами.
И Кирилин замкнулся в мире своих, одному ему известных, дел.
Он был честолюбив, его считали неплохим работником, но близких друзей у него не было. Те, кто ближе других знали его, неопределенно пожимали плечами:
— Не поймешь. Человек как человек, а чего-то в нем не хватает.
Наделенный от природы хитростью, он никого не пускал в свою личную жизнь. Никто не должен туда проникнуть. Для этого у него особая причина: о ней не знали ни жена, ни сын. «Твой лучший друг — ты сам, — любил повторять он. — Самый мудрый закон жизни».
Окутавшись дымом, Кирилин сердито кашлянул, вспомнив, как недавно сам себя поставил под обух. Пусть он был пьян, свински пьян, но это его не извиняет. Проговориться и так нелепо попасть в руки продажной бабы! Теперь, чувствуя свою силу, она требует, чтобы он на ней женился. Еще чего!.. Правда, он любит выпить, любит, грешен, еще кое-что, но у него свои планы… Необходимо вступить в партию, он давно уже прощупывает для этого почву. Партийный билет откроет нужные ему двери… И вот на тебе… Из-за какой-то шлюхи…
