Александр Александрович открыл Знаменскому глаза на действительность. Николай Степанович был просто потрясен тем, что в условиях мирного времени существуют профессии, требующие от человека такого полного самоотречения, такого постоянного трудового накала, волевого напряжения, равного разве что фронтовой, военной обстановке. И каким тружеником оказался капитан! Именно капитан! Именно Сомов, которому, кажется, ни до кого нет дела, который и справедливое недовольство человеком превращает в недостойный фарс. Сомов вроде бы неплохо относится к Знаменскому, несколько суховато, несколько, быть может, высокомерно — но это объяснимо в отношении моряка-профессионала к новичку на судне, который еще неизвестно, останется или сбежит после первого же рейса. Вспышка Сомова в случае с кочегаром и тот рикошет, который достался на долю Знаменского, — это, в сущности, дурная привычка, придурь, не исключено, что Александр Александрович и сам теперь раскаивается в своем словоизвержении, но не подает виду, не позволяет капитанское самолюбие.
Нет, Знаменского никто не смог бы убедить, что Сомов — безусловно честный и самоотверженный труженик — может быть принципиально-грубым и хамски-безапелляционным с подчиненными. Нет, — уверял себя Николай Степанович, — что-то тут не так, что-то я упустил, чего-то недопонял и поспешил с выводами… Это неожиданное смятение заставило Николая Степановича опять серьезно задуматься. Он старался разобраться, почему его так уж поразила капитанская работа в море…
А что он знал о капитанах до своего прихода на «Оку»? Что капитан — главный человек на судне? Что капитан носит четыре нашивки? И — капитан, капитан, улыбнися, ведь улыбка — это флаг корабля?.. Немного…
Конечно, перед отъездом на «Оку» нужно было не только пройти инструктаж в парткоме. Нужно было найти время поговорить с настоящими моряками, хотя бы в общих чертах уяснить для себя соотношение сил, специальностей, загруженность каждого моряка в экипаже. Все это не помешало бы. На «Оке» то и дело у Николая Степановича происходят мелкие недоразумения: нужно срочно выпустить газету, третий механик прилично рисует, идешь к нему за помощью, а он в это время стоит вахту. Оказывается, сутки строго распределены по вахтам и с газетой нужно повременить или приходить раньше. Пустяк, а мог бы и знать.
Впрочем, ничего удивительного. Николай Степанович до назначения на «Оку» к морю не имел никакого отношения, и круг его знакомств замыкался на сугубо береговых людях. Морских романов он специально не читал — так, если случайно что попадалось. Когда-то зачитывался «Порт-Артуром», но к современному торговому флоту книга эта имеет, э-э, косвенное отношение. Кино тоже скупо освещает жизнь моряков…
