На четвертый день кавалерийских занятий Буян при седловке уже танцевал на месте, рыл копытом землю, становился на дыбы. На пятый день он начал кусаться… Пришлось объявить в уроках перерыв и созвать экстренное заседание спортивного совета.
— Что ж, все идет правильно! — сказал Хворостенко. — Ты хотел иметь горячего коня — и теперь его имеешь… Условия обучения максимально приблизились к реальной обстановке. Я понимаю, что кусается… Но, товарищи, государство не может предоставить нам целую скаковую конюшню! Надо обойтись внутренними ресурсами. Нам хватит и одной лошади, если только ее использование правильно спланировать… К тому же надо и как-то заинтересовать лошадку…
Договорились после каждых трех дней занятий давать Буяну трехдневный отдых. Затем почаще угощать его хлебом и сахаром. Наконец потоки в моей группе предстояло переукомплектовать таким образом, чтобы в первый день после перерыва занимались главным образов девушки, а в последний день учебного цикла — самые волевые и решительные студенты.
Отдых благотворно повлиял на нервную систему Буяна. Правда, перед нами был уже не тот смиренный конь, за которого я краснел недавно. Для того чтобы его оседлать, а тем более проехать на нем, требовались немалая сноровка и полное присутствие духа. И это в первый день после перерыва. Еще через день Буян снова становился буяном и принимался за старые номера: рыл землю, заваливался на дыбы скалил зубы. Но его фокусы только подогревали ребят.
— Ну и конь! — говорили студенты. — Прямо лошадь Пржевальского! Это тебе не мотоцикл — газ не сбавишь!
— Плавать легче гораздо, чем усидеть на Буяне! — уверял Юра Сазонов.
— «Как я стал ковбоем»! Увлекательный трюковой кинобоевик! — кричал Хворостенко, сброшенный Буяном на землю.
И все же, несмотря на трехдневные паузы для отдыха нашего учебного коня, несмотря на все его штучки в часы кавалерийских занятий, дело в моей группе подвигалось вперед. К концу полевой практики каждый из нас не только научился владеть теодолитом и самостоятельно вести съемки, но и умел отлично плавать, переправляться через реку на «Кон-Тики 2», ездить на мотоцикле и держаться в седле на почти дикой, почти необъезженной лошади…
Студенты строились в колонну, чтобы отправиться на станцию, когда из-за поворота появился Буян с возом дров. Увидев нас, он забился в упряжке, опрокинул телегу, оборвал постромки и умчался куда-то в сторону от базы. Бедняга, вероятно, решил, что мы собрались, чтобы поупражняться в седловке все сразу!
