Проехали мы километров тридцать по запорошенному свежевыпавшим снегом шоссе, затем свернули на проселочную и стали. Было ясно — на машине не проехать. Дорогу скрыли рыхлые сугробы, сверкающие на солнце снежные холмы.
Руководители нашего выезда предусмотрительно погрузили на машины лыжи. Объявили короткий перекур и пригонку лыж, Я подошел к Грише, и меня поразил его вид. У Морозенко было лицо вратаря футбольной команды после счета 5 : 0 не в его пользу.
— В чем дело? Заболел? — спросил я.
— Хуже. Сколько километров надо пройти на лыжах?
— Кажется, километров двенадцать.
— Ничего себе. Тем более я в жизни не брал в руки эти самые лыжи.
— Брось шутить, — сказал я, предчувствуя трагедию. — А в консерватории? На первом курсе?
— Удалось избежать. Сейчас приходится признать ошибку.
— Брось шутить, — вторично, уже неуверенно произнес я.
— Какие шутки! Я даже не знаю, с какой ноги начинают движение.
— С какой ноги неважно. Неужели ты никогда — в детстве в школе — ни разу не становился на лыжи?
— Откуда? Я родился и до консерватории учился в Ялте. У нас в декабре цветут розы.
— Розы, — рассердился я. — Но ты же видел, что в машину грузят лыжи!
— Я думал, что вы собираетесь в колхозе соревнование устраивать.
Сообщили руководителю поездки, что гвоздь программы, солист и аккомпаниатор вокалистов, следовать на лыжах не может, так как в это время у него на родине цветут розы.
— Ничего, пусть потихоньку следует за нами, пока дойдет — научится, а аккордеон я повезу на себе, — сказал член профкома.
К тому же мне, далеко не мастеру лыжного спорта, было поручено исполнять обязанности тренера и сопровождающего Морозенко.
Я старательно популярно объяснил Морозенко суть движения — и мы тронулись. Морозенко стал шаркать ногами, как старик в шлепанцах.
— Палками действуй, — советовал я, — скорей наладишь движение.
Морозенко стал действовать палкой, как железным ломом. Воткнет правую палку — правая лыжа на левую наезжает. Воткнет левую — левая наезжает на правую. Станет разбирать наехавшие лыжи — и тут же на снегу растягивается во весь свой завидный рост.
— Я лучше пешком, — решительно заявил Морозенко.
— Иди. Чего же… Не все же на лыжах ходят.
Морозенко сошел с лыж и сразу провалился в снег выше колен. Пришлось ему снова стать на лыжи. Так мы прошли метров триста.
— Сколько еще осталось до нашего финиша? — спросил гвоздь программы.
— Ровно одиннадцать километров семьсот метров, — сказал я.
Морозенко сел в снег.
