— Столь же дурацкий вопрос. Он просто другой. Понимаешь, другой.
— А вот скажи…
— Ничего не скажу.
— Почему?
— Потому, что я тебе велел идти спать. Серьезно, ты иди, мне нужно поработать.
— Нужно или тебе хочется?
— Отстань, — сказал папа. — Честное слово, еще одни вопрос, и я тебе закачу оплеуху. Ты этого добиваешься, да?
— А вот интересно, — сказал я, — раз триста, наверное, ты обещал мне закатить оплеуху и ни разу не закатил.
— А сейчас закачу.
— Почему?
— Потому, что ты стоишь на пути моего вдохновения.
— У тебя хорошо идет работа?
— Первый класс! — Он раскрыл свою папку. — Дело движется, идет, дело движется вперед. Скоро станут две плотины на реке.
— Ты разве делаешь плотину?
— При чем тут плотина?
— Ты же сказал: две плотины.
— Чудак! Это песня такая. Слушай, а ты вообще-то имеешь представление, чем я занимаюсь?
— Так, в общих чертах.
— Да, — сказал папа, — надо будет сводить тебя на завод.
— Ну и своди.
— Ну и свожу. Эх, — сказал папа, — тупое ты все-таки существо. Неужели тебя совершенно не интересует техника?
— «Техника — молодежи» — мой любимый журнал.
— Да. Но ты, к сожалению, вычитываешь там только одни идиотские гипотезы. Голова у тебя как мусорный ящик. Учти, чтобы быть Сашей, мало уметь мыслить. Надо еще быть очень грамотным, очень образованным человеком.
— А как ты думаешь, Костя хочет на ней жениться?
— Не знаю… Во всяком случае, я бы на его месте хотел.
— И я бы хотел.
— Ну, ну, — сказал папа. — Нашел тему для разговора. Молод еще. Вытри сопли и ступай спать. Послезавтра тебе в школу, ты не забыл? Имей в виду, что учеба — это… Ты слышишь, что я говорю?
— В сон меня что-то клонит, — сказал я.
— Пошел вон отсюда, — сказал папа.
…Сколько шуму, сколько народу! За лето я уже отвык.
— Привет.
— Привет.
— Ты с кем будешь сидеть?
— Не знаю.
— Садись со мной, — сказал Васька Плотников.
Все засмеялись.
В прошлом году всю зиму Васька сидел один на самой последней парте. Время от времени к нему кто-нибудь пересаживался, но долго выдержать не мог. Дело в том, что Васька иногда засыпает прямо на уроке и громко храпит.
— Садись, садись, — сказал Славка, — будешь вместо будильника. Тоже красиво. У нас, между прочим, новый классный. Я видел его. В очках.
— А Яков Борисович?
— Яков заболел. Рак у него, говорят.
Славка Саяпин — наш староста. Он почти круглый отличник. Только по математике у него четверка. Ему, наверное, приятно, что теперь у нас новый математик. Яков Борисович Славку не очень любил и всегда к нему придирался.
