Никогда не забуду удивительную картину, которую наблюдал я в детстве три ночи подряд… Это был приход северного сияния — явления в наших широтах крайне редкого… Люди выбегали на мороз, чтобы полюбоваться бушующими сполохами: в небе желтело, зеленело, белело, возникало, исчезало, переливалось… И горные вершины краснели, бледнели, вспыхивали и гасли.
«Перед войной такое было…» — и тревога слышалась в голосе матери… «Пронесет», — успокаивал ее отец…
Пронесло…
С тех пор не играет у нас северное сияние, но и не забывается — красивое и страшное…
* * *
По небу можно угадать погоду: по цвету его, облакам, по ореолу солнца и луны, по мерцанию звезд. «Плеяды появились, значит, у воды уже дыхание холодное», — говорят старики. «Серп луны слишком вогнут вверх — ненастье будет в течение месяца…» Пытались предсказывать события в мире, в жизни людей по затмениям луны и солнца, по встречам звезд с луной… В школе узнали мы, что предсказания эти свидетельствуют о темноте народных масс в былые времена. А меня притягивали они своей необычностью и поэзией, как будто люди со своей земной судьбой становились в единый ряд со звездами…
Вот мы поздним вечером, иногда в полночь, кончали косьбу. Усталые, мы глядели в небо, на горы, пытаясь узнать, какой завтра будет день, не попадет ли под дождь сухое несобранное сено…
Если из горных ущелий подымается серый волнистый туман и вершины окутываются облаками — жди долгого ненастья. Горы совсем исчезнут; долина затянется мглою, будет накрапывать дождик… И в таких днях есть своя прелесть, есть прелесть в ничегонеделанье, в неторопливых раздумьях, иногда приводящих к тоске.
Когда же чуть приподнимутся облегченные облака и потекут на восток, внезапно над землей взметнется одна из вершин, как айсберг на пустынном океанском горизонте, гордо вспыхнувшей надеждой.
Порою все в природе идет к прояснению, а горы не желают расставаться с рваными тучами — своими платками, как вдруг освеженные вершины выстраиваются в привычный ряд, лишь только пушинка-облако цепляется за какой-нибудь одинокий утес.
«Всю жизнь можно посвятить вашим горам. — говорил однажды старый писатель, — Они тысячелики, только б найти слова, чтоб каждый лик зажил своей жизнью на бумаге».
Замирает сердце — накатывается гроза. Тучи темно-бурые, молниеносные рождаются в горах, и сами горы поглощаются ими, но перед тем как исчезнуть в бушующем вихре, поражают черной, тяжелой красотой, кажется, вот-вот они взорвутся от этой своей тяжести, оторвутся от земли в оглушительном громе.
