На каких бескрайних азиатских просторах происходило это собрание животных — не столь уж важно…
Наблюдая, как меняется лик гор — двигаются тени от скал, поглощаются ущельями и впадинами, — можно ощутить, что пространство и время едины. И, наверное, с давних пор люди у подножия гор понимали это…
Не оттого, что ориентиром в пространстве и границами в их передвижении были горы; не оттого, что люди умирали, поколения сменялись поколениями, а горы оставались незыблемыми… нет; а просто явно ощутимо, что одна и та же красота разом существует в пространстве и времени.
Человек восторгается и крошечным цветком у дороги.
Но красота гор, кажущихся взметнувшимися ввысь краями земли, — это нечто другое…
* * *
О красоте гор говорить очень трудно, она должна возникнуть в самом человеке; если красоту не чувствует человек — она ничто, она рождается вместе с человеком, изменяется, волнует его, она же умирает.
Есть красота особенная — умиротворяющая, призывающая ко всеобщей гармонии.
Если зимой в ясную погоду на восходе и закате вершины гор горят, как костры: их огненная цепочка вспыхивает, будто пролитая кровь, где-то на стыке земли и неба, на встрече двух стихий — то летом, в тихие безоблачные вечера, горы совсем по-другому уходят во мглу ночную.
Жгучим полднем солнце неистово палит с высоты — горы окутываются серой дымкой, истаивают в изнеможении.
А когда солнце клонится к западу, скользя лучами по складкам, расщелинам и хребтам, горы приближаются, кажется, можно различить даже хвойные лапы, ряды камней на утесах, обточенных ветрами; а на самом верху гольцы, освобожденные от снегов, уже не бронзовеют, не золотятся, а возникают в темно-синих, густо-зеленых, коричневатых, жемчужно-серых тонах — пятнами, полосками, переходящими одна в другую на редкость гармонично — тогда горы дышат покоем, и трудно представить, что это суровые, безлюдные, безжизненные на высотах каменные толщи хранят ледники в самую жаркую пору, что в их теснинах ревут водопады, пенятся, устремляются вниз реки наперегонки с ледяными ветрами.
Чувство покоя сообщают наступающая прохлада в долине, легкий ветерок, пробегающий по разгоряченному телу… Отдыхают глаза, когда смягчается зеленый цвет; трава на лугах, лес вдали и южные округлые хребты теряют слепящий полуденный отблеск. Зеленый цвет стирает резкие границы удлиняющихся теней, прохлада которых словно обволакивает, словно окунает в заветную воду… Тени от каждого дерева, кустика, от стогов, домов и изгородей оживают в предчувствии смены дня и ночи, как и всякой смены, несущей тайну и надежду.
