Данила Кузьмич хорошо помнил, хотя и был тогда еще парнишкой, как в трудный год у охотников вышли порох, свинец, и они начали голодать. А на фактории у американа стоял полный амбар с хорошими продуктами, там даже мука была, сахар был. Люди умирали с голоду, но как возьмешь все это! Начальник печать повесил и уехал. Кто даст порох? Кто даст продукты? Много людей умерло, пока американ вернулся.
А тут замок висит! Зачем висит?
Спустя немного времени, Данила Кузьмич снова зашел к американцам. На этот раз они были дома. Посидел, поговорил, и они его не угостили чаем. Как можно отпустить человека без чаю, когда он зашел с мороза погреться! Как можно говорить о новостях в тайге, когда не глотаешь крепкий горячий чай! Застревают слова в сухом горле. Нет, не нравились старому охотнику такие люди.
Данила Кузьмич решил нарушить закон тайги. И стал их принимать так же, «по-американски», без угощения. Вот и сейчас они сидели и разговаривали. Но Данила Кузьмич не предлагал гостю чаю.
— Ну, а как идет охота? — поинтересовался Дик.
— Во! Сегодня попалась.
Охотник взял шкурку чернобурой лисы и бросил Дику. Как будто сноп ярких искр рассыпался на коленях у Дика. Пышный мех, освещенный огнем печки, отливал серебристым блеском, и в каком-то сказочном переливе по нему будто катались, то угасая, то вспыхивая, тысячи алмазных блесток.
— Какая чудесная! — восхитился Дик.
Он даже приподнялся, любуясь красивым мехом. Охотник улыбался, глядя на Дика, который с жадностью смотрел на дорогую шкурку, сожалея, что не опередил охотника.
— Дорогая! — как бы в ответ на свои мысли проговорил американец.
Данила Кузьмич кивнул головой, не выпуская изо рта трубку.
— Ты, наверное, тоже поймал лису? Я тебя много учил, как капкан надо ставить, как снег маленько засыпать. Чистый капкан надо ставить, голой рукой капкан брать нельзя. Лиса чуять будет, бояться будет. Много знать надо, тогда маленько обманешь лису.
— Нет, у меня что-то не получается с этим делом. Никак не могу поймать.
— А сын мой и Сарданга ловко обманывают. Эту лису они поймали. Однако, лучше меня ловят, — и охотник засмеялся.
— Они что, наверное, капканы смотреть ушли?
— Нет, сын уехал.
— Куда?
— Далеко уехал.
— К кому это он надумал? На факторию, наверно?
— Нет, письмо повез.
— Письмо! Кому письмо? Какое?
— Пых написал про наше золото в Москву. Пусть Москва знает.
— Вот еще надумал… Скажи ты! Давно уехал? — с беспокойством спросил Дик.
— Нет, совсем недавно.
