— В тех ямах нам придется пока поваландаться, — говорил дедушка Пых, принимая от Андрейки миску, — посмотрим, куда там пойдет золото, тогда еще пробить ямы две-три можно будет, а потом и бросим.
— Правильно, — согласились старатели.
— А хватит ли у нас у всех этой… Как, Андрейка?
— Инициативы, что ли?
— Во, во. Вот и я говорю хватит ли у нас инициативы, а то мы развернемся, да и того…
— Хватит, — заверил его Андрейка.
Четыре человека пошли за дровами, чтобы заложить большой бут у богатой ямы. Остальные начали поднимать пески из старых ям. Работа шла вяло и медленно. Каждый думал только о новой яме: а что она даст завтра?
На площадке, где Выгода решил пробить яму, уже горел яркий костер. «Пусть, холера, колотит, мы их тоже немало прохлестали пустых», — думал дядя Гриша.
О чем бы ни разговаривали старатели, Филипп Егорыч думал свою думу: кому сообщить о золоте на Учугэе? Решал и не мог решить. Однажды он уже написал письмо своему товарищу, чтобы тот сходил к начальнику прииска и рассказал о богатой россыпи, но передумал и письмо изорвал. Не поверит начальник на слово, что где-то там, далеко на севере, есть золото. Много существует сказок о золоте, нельзя верить каждой. Что делать? Кому сообщить? Старатель долго ломал голову.
Как-то вечером Андрейка опять рассказывал о новой жизни у них на прииске. Он с гордостью говорил о красавице-драге, которая, черпая породу, своими большими ковшами гремит на всю тайгу. Рассказывал и о рудном золоте, найденном в горе.
— Слушай, Андрейка, а план пятилетний, про который ты рассказывал, на наш прииск тоже распространится?
— А как же! Поэтому плану у нас на прииске фабрику будут строить, золото извлекать из руды. Из Москвы приказ пришел про эту фабрику, — с гордостью ответил молодой приискатель.
— Из Москвы! Значит, про наш прииск и Москва знает? Так, так. Москва знает.
Андрейка рассказал о недавно выстроенном клубе, о больших переменах, происшедших в жизни приискового люда.
— Факт, все изменилось, — согласился дядя Гриша.
— Обожди ты! — цыкнул старшинка. — А правда ли, Андрейка, что во всех домах приискателей горит электричество?
— Своими глазами видел, — с готовностью ответил тот.
— Ну, уж если на нашем маленьком прииске фабрику строят и электричество есть, то в городах-то, в больших городах, наверно, сильно большие фабрики, а? Так, значит, и Москва про то знает? Так, так.
Мысль Филиппа Егорыча усиленно заработала: «Вот он, правильный-то путь! А Москва что хочешь сделает. Она-то уж разберется, где электричеству гореть».
