— Надпоручик Владо, командир партизанского отряда.
— Комиссар отряда Лацо Газдичка, — назвал себя второй.
Третий — совсем еще юный паренек с пушком на вздернутой верхней губе был в черном пиджаке с плеча солидного мужчины. На словацкой пилотке, словно капелька крови, алела совсем крохотная тесемка.
— Командир диверсионной группы Николай Прибура, — не приложив руку, а лишь на мгновение тронув место, где мог бы быть козырек, представился он и дрогнувшим голосом тихо добавил: — Меня фашисты вывезли в Германию…
От волнения он больше не мог говорить. Мыльников выручил его, сообщил, что они — украинские партизаны, сброшенные сюда в Словакию, в тыл врага для подрыва коммуникаций.
При этом он заметил, с каким восторгом смотрит Николай на его медаль.
— Можно? — робко протягивая к медали обе руки, спросил Прибура.
Мыльников понимающе кивнул. С каким же благоговением этот заброшенный в чужие края русский человек коснулся боевой награды!
Николай Прибура наконец перевел взгляд с медали на лицо Мыльникова, заметил сдержанную, добрую улыбку. И, неожиданно обхватив его за плечи, заплакал.
Для Мыльникова и его товарищей это было самым верным свидетельством, что встретили они своего, истинно советского человека.
Жили тут партизаны в землянках, замаскированных так искусно, что десантники обнаруживали их только по голосам, раздававшимся в кустарниках, или в нагромождениях бурелома.
Командир привел гостей в большой буковый сруб, наполовину вкопанный в землю.
В этом довольно уютном жилье буквой П стояли три низких топчана. На них — ветки и сено. А посередине пень, заменявший стол. Справа, у самого входа — шкодовский станковый пулемет. Возле него — юноша в форме словацкого летчика — дежурный.
Перед командиром он вытянулся в струнку, щелкнул каблуками, но не проронил ни слова.
— Можешь на час уйти, Яно, — распорядился Владо.
Часовой четко повернулся и вышел.
— Что он такой молчаливый? — удивился Мыльников.
— Гестаповцы отрезали ему язык, — глухо ответил командир. — Он решил бежать в СССР. Пробрался на аэродром и угнал самолет. Но в воздухе его подбили. Мы видели, как он выпрыгнул с парашютом, и нашли еле живого. Много крови потерял… Когда пришел в себя, большого труда стоило удержать его от новой попытки снова угнать самолет.
— Как же вы его убедили остаться? — заинтересовался Мыльников.
— Дали прочитать обращение словацких коммунистов к народу.
— А что это за обращение? Нельзя ли нам с ним познакомиться?
