— Четыре минуты огонь по окнам, выходящим к воротам, — ответил Налепка. — Пулеметный огонь, чтобы немцы не могли в это время высовываться из окон. А мы подползем к воротам.
— Как же вы подползете по голому асфальту? Из-под ворот могут вас скосить!
— Нам опасен обстрел только сверху, — пояснил Налепка. И показал на толстое бревно во дворе, которое Яны перепилили пополам.
Вскоре со двора выкатилось бревно длиной метра в три и не менее метра в диаметре. За ним ползли четыре Яна, увешанные гранатами.
Народные мстители открыли кинжальный огонь по окнам, откуда немцы могли увидеть партизан-гранатометчиков, укрывшихся за бревном, которое катилось по самой середине шоссе. Десятки партизанских глаз следили за четырьмя Янами, когда немцы поняли уловку и открыли огонь из двух пулеметов.
Четыре Яна были в опасности — бревно все же не броня. Командир послал на крышу дома, стоявшего против ворот, снайпера. И когда после одиночного винтовочного выстрела один из немецких пулеметов в подворотне умолк, из-за бревна тотчас полетели к воротам противотанковые гранаты. Умолк и второй пулемет. Рухнули ворота, отвалившись от каменных столбов. В этот зияющий пролом партизаны увидели немцев, которые до этого сидели, видно, возле ворот, за каменными стенами, а теперь побежали за дом.
Установив на крыше дома, где сидел снайпер, пулеметы, партизаны взяли под перекрестный огонь весь двор. А тем временем отряд Сычанского ворвался сюда и вслед за Янами с криком «ура!» бросился к двери и окнам нижнего этажа особняка.
Немцы решили спасаться через сад, за которым была речушка. Берегом они вырвались из партизанского окружения и устремились к казармам, под защиту гарнизона. Но перед самыми воротами эсэсовцев встретил такой пулеметный огонь, что только двенадцать из сотни добрались до речки и бросились вплавь.
В полдень и этих, уцелевших, местный отряд под командой словацкого коммуниста Яна Дроппы привел в город, украшенный флагами, где пели и танцевали прямо на улицах. Причем один из пленных немецких офицеров сказал: если бы он знал, что даже словаки будут так радоваться их изгнанию, застрелился бы в первый же день войны.
Отряды Спусты и Козачека сразу после взятия Ружомберка на трофейных грузовиках отправились к местечку Старе Гори, где собирались силы для похода на Банска-Бистрицу.
На Прашиву снова прибыл представитель ЦК Компартии Словакии Густав Гусак. В тот же вечер в штабе Егорова собрались командиры всех окрестных отрядов, прибыл и подполковник Гольян из Банска-Бистрицы.
