Но остальные говорили громко и весело, смеялись, пели. Да так пели, что голоса разливались по ущелью вокруг местечка, как Грон в половодье. С песнями молодежь уходила в горы к партизанам.
А вот еще где-то за местечком, со стороны Банска-Бистрицы, грянула дружная песня. Было ясно, что идет не менее роты. Если б это шли каратели, на заставе, которая теперь не дремала ни днем, ни ночью, уже подняли бы тревогу. Но никакой тревоги не было. Кроме того, песня была уже знакомой «Катюшей». Значит, все в порядке. Не только ребятишки, но и взрослые полезли на крыши домов, чтобы увидеть, кто же поет так задорно.
И вот показались вооруженные солдаты тисовской армии. Вел их начальник партизанской заставы, которого в местечке уже хорошо знали, — десантник Вацлав Сенько. За ним следовал сержант с красной ленточкой, наскоро пришитой к форменной фуражке. А уж потом чеканили шаг словацкие солдаты. На лицах их светились улыбки, точно война уже кончилась и они возвращались домой к родным и близким.
Люди двинулись им навстречу, оставляя середину улицы свободной. Местные парни с оружием, а то и просто с каким-нибудь самодельным палашом пристраивались сзади к колонне партизан. Старики молча шли за ними, и среди стариков самые древние в местечке — Налепка и Гайдаш. Когда поравнялись с магазином, где, как загнанные волчата, стояли сын владельца магазина и его друзья, Гайдаш — очень хитрый, лукавый старик — спросил их:
— А вы что ж не идете на Прашиву?
Ответа не последовало.
Карл Налепка с деланной укоризной посмотрел на Гайдаша — мол, ничего ты не понимаешь, и с едкой усмешкой сказал:
— Такие там не нужны. Туда слетаются только орлы!
Партизанские отряды росли и полнились. Казалось, вся жизнь из местечек переходит в горы. Там дни и ночи слышались песни, стрельба обучающихся военному делу новобранцев.
Все трудовые люди были готовы бросить свои обжитые дома и уйти к партизанам. В армии с большим трудом удавалось задержать солдат. И то лишь в том случае, если командиры тайно или открыто сообщали своим подчиненным о намерении высшего командования первой словацкой дивизии организованно перейти на сторону партизан, когда начнется всеобщее восстание. А что такое восстание вот-вот вспыхнет, никто не сомневался.
Лишь крупные буржуа, особенно немецкой национальности, каких в Словакии было немало, убегали в сторону Братиславы, где, как казалось им, поспокойнее. Они заваливали тисовское правительство и немецкое «представительство» жалобами и заявлениями, в которых требовали немедленно остановить партизанское движение в Словакии.
