Конец песни был таким красноречивым, что Иланка его сразу запомнила:
И згине враг и падне враг
З рэнки людовых масс!
За Камнем Яношика вдруг началась оружейно-пулеметная пальба. Иланка вздрогнула, остановилась.
— Не бойся, — успокоил ее Ян, — это новобранцев обучают.
Перед входом в огромную пещеру у подножья Камня Яношика стояло два автоматчика.
Ян и Иланка вошли в довольно просторное помещение штаба. Это была большая брезентовая палатка, разбитая под высокими сводами пещеры…
Вчера через проверочную заставу за один день прошло более сорока человек. И только один не прошел — пастух в белых вышитых штанах, коротких как юбка, в маленькой шляпке на голове и в кургузой жилеточке, совсем не закрывающей спину. Он заявился со своей девушкой, напуганной до смерти.
«Слишком грамотно говорит для пастуха», — сказал о нем Газдичка. А между командиром и комиссаром отряда была договоренность: если кто-то из добровольцев настораживает, вызывает подозрения, то, не обсуждая, отклонять его просьбу о принятии в партизаны.
— Куда ж мы теперь? — огорченно спросил пастух, когда ему отказали.
— Идите на кухню, там вас покормят. А потом отправляйтесь домой, — ответил Газдичка. — Адрес ваш я записал, надо будет, вызовем.
— Ну-у, станете вы всех вызывать! — недоверчиво проворчал парень и, взяв девушку за руку, неохотно Доплелся к старому буку, под которым дымилась походная кухня.
Этот случай уже к вечеру забылся. Слишком много было разных дел.
Рано утром вернулась с очередного задания диверсионная группа Николая Прибуры, что всегда было событием. Как и обычно, вокруг Николая собралась чуть не половина отряда. Партизаны из рук в руки передавали необычайно красивый, богато инкрустированный кортик сына рурского барона, молодого эсэсовца, мчавшегося во главе карательного отряда на Банска-Бистрицу.
Николай подробно рассказал о засаде и короткой схватке с карателями. Особенно это заинтересовало Газдичку.
Вскоре в штабе собрались коммунисты. Пришел сюда и бача Лонгавер. Старик ласково обнял Николая и сел рядом с ним на поленце. Владо, тепло поздоровавшись с Прибурой, пристроился поблизости на березовом обрубке.
— Товарищи, нам предстоит срочно решить очень важный вопрос, — начал Газдичка, всегда проводивший совещания без лишних слов, без особых подготовок. — Вы видите, что партизанское движение в средней Словакии растет и крепнет с каждым днем. Я сказал о средней Словакии. Но нам нужно разжигать партизанские костры и в западных районах! Каждое местечко на западе страны должно знать, за что мы боремся. Эту работу будут попутно вести наши диверсионные группы. Они будут распространять листовки с воззванием, в котором весь народ призывается к борьбе за освобождение от гитлеровского ярма. Каждая такая листовка сейчас сильнее бомбы, если ее бросить в нужное место и вовремя. — Комиссар сделал паузу и снова заговорил. — Так как в нашем отряде теперь много русских, а двое из них — коммунисты, — он кивнул в сторону, где сидели начальник штаба отряда и его заместитель, — нужно посвятить советских товарищей в кое-какие минувшие дела нашей страны. Словацкая компартия у нас находится примерно в таком же положении, в каком были до революции в России большевики.
