— Разрешите мне сходить к Смиде за людьми? — спросил Цирил Кухта.
Егоров согласился.
К вечеру с гор спустился отряд партизан, а из долины пришло от Смиды больше сотни рабочих. И за ночь оружие перекочевало в партизанский лагерь.
Партизаны побаивались, конечно, что майор Сикурис спохватится — пошлет погоню, поднимет тревогу, попытается отбить взятое хитростью оружие. Но он оказался человеком благоразумным, понимающим, что к чему. Уж кому-кому, а ему-то было известно, что фронт уже подошел к границам Чехословакии.
Удивительным казалось Егорову все, что произошло с ним за эти несколько дней на чужой земле, в глубоком тылу врага. Приземлялись небольшой группой в надежде точно так же, как на Украине, вредить фашистам на железных дорогах, уничтожать их в каждой стычке и стараться быть неуловимыми. А получилось вон что: в несколько дней сам он стал командиром бригады, а его вчерашние бойцы — командирами партизанских батальонов, перед которыми не устоит ни один немецкий гарнизон в Словакии.
«Повезло», — думал он, как обычно недооценивая свои воинские способности и большой боевой опыт. Он и раньше каждый новый успех приписывал везению, хотя на самом деле было не так. Главным было то, что Алексей Семенович умел весь, без остатка, отдаваться борьбе за достижение цели.
Началось это с самого, казалось, непреодолимого — с невозможности попасть на фронт. Война шла уже вторую неделю, а он все еще работал главным экономистом на фабрике в Алма-Ате, где к тому времени остались только женщины. В военкомате, куда ходил чуть не каждый день, ему неизменно отвечали, что мобилизации пока не подлежит, как интендант.
Егоров все писал и писал в Наркомат обороны. Пока не получил вызов в Москву. «Повезло, — думал он. — Видно, в добрые руки попали мои письма». А на самом деле в Наркомате сквозь строки, написанные твердой рукой, увидели человека умного, волевого и беззаветно преданного Родине.
И вот первое боевое задание. Необычайное, сложное и опасное. Егоров не на фронте. Он в тылу врага, в Геленджике.
Холодной осенней ночью с небольшой группой бойцов он пробирается к базе, где сосредоточены склады горючего и боеприпасов. Испанец Хозе Гарсия, хорошо знающий эти места, в темноте ведет отряд минеров. И чем сильнее хлещет дождь, чем громче завывает осенний ветер, тем уверенней чувствуют себя минеры — враг прячется от непогоды, значит, можно близко подойти незамеченным.
Гарсия — впереди командира. Вот он подает знак всем остановиться на месте, а сам исчезает в непроглядной ливневой тьме. Через несколько минут возвращается и уводит за собою отряд. Мимо часового, поверженного кинжалом испанца, проходят они в ворота и крадучись пробираются вдоль стены.
